Охотник за тенью

Христианские катакомбы обычно посвящались какому-нибудь святому. Самая знаменитая заключала в себе гробницу святого Петра, на глубине в несколько метров под базиликой, которая является символом католицизма. Как-то раз они ходили туда с Клементе, и тот рассказал, как в 1939 году были найдены останки апостола.

Продвигаясь вперед, Маркус все время освещал стены фонариком, надеясь увидеть какой-нибудь знак, который подсказал бы ему, где он находится.

Он увидел фигурку в самом низу. Она была высотой в несколько сантиметров. Маркус даже не сразу узнал ее: вначале показалось, будто это изображенный в профиль шагающий человечек.

Потом разглядел голову волка.

Фигурка словно приглашала следовать за ней. Маркус так и сделал. По мере продвижения вперед символы повторялись, изображались на большей высоте, становились крупнее. Эта древняя настенная роспись, которую кто-то озаботился сделать, обещала в конце пути какое-то знаменательное открытие.

Когда человек с головой волка достиг его роста, Маркусу показалось, что они шагают рядом. Мерзкое ощущение. В нескольких метрах над его головой люди шли по улицам, неся в сердцах вновь обретенную веру. А он здесь, внизу, идет бок о бок с демоном.

Он вышел в круглую залу, что-то вроде колодца: дальше хода не было. Свод низкий, но пенитенциарий отметил, что здесь можно стоять свободно, не сгибаясь. Антропоморфная фигура с головой волка назойливо повторялась по всей окружности стен. Маркус осветил одно за другим все эти существа, похожие друг на друга, как близнецы. Пока не добрался до последнего в ряду. И замер, изумленный.

Фигура была другой. Волчья голова снята, лежит рядом, как маска. Под личиной всегда скрывалось человеческое лицо. Лицо, Маркусу хорошо знакомое, ведь священник видел его тысячу раз.

Под маской скрывался лик Иисуса Христа.

– Да, они христиане, – раздался мужской голос у него за спиной.

Маркус резко обернулся, направил фонарь. Мужчина заслонил лицо рукой, но только потому, что свет ослепил его.

– Будь так добр, опусти фонарь, пожалуйста.

Пенитенциарий подчинился, и мужчина тоже опустил руку. Маркус понял, что уже видел его при других обстоятельствах, той ночью в Судилище душ.

Адвокат Дьявола.

А вот Батиста Эрриага видел его впервые.

– Я надеялся, что ты не дойдешь до этого места, – признался он, думая о том, что раскрыт и третий уровень тайны.

– Что это значит: «они христиане»? – спросил Маркус у человека, одетого в черное, но с кардинальским крестом и перстнем.

– То, что они верят в Господа Христа точно так же, как мы с тобой. Даже, может быть, их вера более крепкая и плодоносная, чем наша, Маркус.

Этот человек знал его имя.

– Зачем тогда защищать зло?

– Ради добра, – отвечал Эрриага, отдавая себе отчет в том, что такие рассуждения не для слуха профанов. – Видишь ли, Маркус, во всех великих религиях, исповедующих монотеизм, Бог благ и зол, благосклонен и мстителен, милосерден и безжалостен. Так у евреев, так у мусульман. Только христиане в какой-то момент своей истории стали отличать Бога от дьявола… Бог должен быть только благ, непременно благ. И мы до сих пор расплачиваемся за этот выбор, это заблуждение. Мы запрятали от человечества дьявола, как заметают мусор под ковер. Ради чего? Мы отпустили Богу Его грехи, только чтобы оправдать самих себя. Все это продиктовано крайним эгоизмом, тебе не кажется?

– Значит, Кропп и его приспешники лишь притворялись сатанистами.

– Если истинный Бог и благ, и зол, что такое сатанизм, как не другая форма поклонения Ему? В преддверии тысячного года – в 999-м – некоторые христиане образовали Братство Иуды. Они утверждали то, что уже со всей очевидностью следовало из Священного Писания: что без апостола-предателя не было бы Страстей Христовых, а без Страстей не было бы и христианства. Иуда – воплощавший зло – оказался необходим. Они поняли: чтобы поддерживать веру в сердцах людей, нужен дьявол. И придумали символы, которые потрясли умы: что такое 666, если не перевернутая цифра 999? И перевернутые кресты остаются крестами! Вот этого-то люди и не видят, не понимают.

– Братство Иуды, – повторил Маркус, думая о секте Кроппа. – Зло помогает распространять веру, – вдруг понял он и ужаснулся.

– Ты сам видел, что творится в городе сегодня ночью. Ты хорошо разглядел молящихся, мужчин и женщин? Заглянул им в глаза? Они счастливы. Сколько душ спасено благодаря Виктору? Говори с ними о добре, и они пройдут мимо. Покажи им зло, и они обступят тебя.

– А как же погибшие?

– Если мы созданы по образу и подобию Божьему, значит и Он может быть злым. Воинству, чтобы оно существовало, нужна война. Не будь зла, людям не нужна была бы Церковь. А во всякой войне бывают жертвы.

– Тогда Диана и Джорджо, двое полицейских, немецкая пара, Макс, Космо Бардити… Они неизбежный побочный эффект?

– Ты несправедлив. Хочешь – верь, хочешь – нет, но и я пытался остановить бойню, точно так же, как ты. Но по-своему, имея в виду высшие интересы.

– Какие? – с вызовом осведомился пенитенциарий.

Эрриага пристально вгляделся в собеседника: не любил, когда его провоцируют.