Охотники и чудовища

Хальдаг нервничал: между моей королевой и его зажатым в углу королем оставалась незначительная преграда — пешка, искусно украшенная агатами. В сторону не рыпнуться — там его мог настичь мой оставшийся в живых конь. К тому же сейчас был мой ход. И я, сделав вид, что разволновалась, поспешила, выдвинула вперед королеву, забирая себе его пешку.

— Очень неразумный шаг, дитя, — глумливо улыбнулся правитель и, не дав себе времени на раздумья, другой пешкой убил моего ферзя. — Теперь вы остались без королевы.

— Она мне больше не нужна, — ответила я, выдвигая вперед свою пешку, которую, казалось, он только сейчас заметил.

По крайней мере, смотрел на нее, широко распахнув глаза и явно задаваясь вопросом, а не иллюзия ли это.

— Шах и мат, ваше величество. — И чтобы он уже окончательно в этом убедился, великодушно ему пояснила: — Вперед и в сторону вам нельзя — не позволит моя верная лошадка. И пешку вы съесть не в состоянии — ее страхует ладья. А больше вам некуда податься. — Не способная скрыть радость, улыбнулась монарху, застывшему каменным истуканом. — Оказывается, и такое бывает: маленькая слабая пешка способна предрешить исход партии и уничтожить короля.

В комнате повисла тишина. Звенящая, давящая или мертвая — сейчас бы подошло любое слово. Молчал Каменный, молчали Стальные, и камергер тоже не подавал признаков жизни.

Пришлось мне продолжить, иначе мы и к утру не разойдемся:

— Наверное, настало время мне озвучить свое желание.

Сказав это, я выжидательно воззрилась на зеленеющего от злости и досады хальдага.

— Чего вы хотите, Филиппа? — нервно бросил он.

— Я хочу… — На миг закусила губу, а потом озвучила свою скромную девичью мечту: — Чтобы маркиз Доун накануне Дар-ха-Раата прошел через очистительное пламя.

— Вы что хотите? — Его величество не придумал ничего лучшего, кроме как внезапно оглохнуть.

Я терпеливо повторила свое требование и замерла в ожидании монаршего решения. Но Рейкерд не спешил его озвучивать. Должно быть, сейчас в его голове усиленно крутились шестеренки мыслей, что несколько понизило градус моего ликования.

Если попытается вывернуться… загрызу. Вот честное слово загрызу!

К счастью, на помощь мне (или королю — тут с какой стороны посмотреть) пришел Матис. Встав со мной рядом, словно таким образом показывая, что я нахожусь под его защитой, он вкрадчиво проговорил:

— Ваше величество, насколько я понял, были произнесены клятвы. И раз уж леди Адельвейн победила, думаю, стоит удовлетворить ее просьбу.

— Вы думаете, граф?! — По лицу короля прошла судорога, исказив его правильные, совершенные черты, сделав красавца похожим на настоящее чудовище.

Нэймерры нервно курят в сторонке.

— Я считаю…

Закончить д’Энгиен не успел. Дверь распахнулась, традиционно без стука, и я тяжело вздохнула. Его всемогущество герцог. Злющий как тысяча шертов. В глазах молнии, пальцы крепко сжимают рукоять кинжала, темнеющего на поясе в мягких кожаных ножнах.

— Как я погляжу, герцог, у вас уже входит в привычку врываться ко мне без разрешения, — зло выплюнул Рейкерд.

— Лучше поговорим о ваших привычках. Кто давал вам право силой удерживать мою наину?! — прогремел де Горт с таким видом, словно уже готов был ко мне присоединиться в загрызании его величества.

Придворные стояли, не произнося ни звука. Стража, пытавшаяся задержать Стального и, как обычно, потерпевшая неудачу, неловко топталась у входа. Под глазом одного наливался лиловым цветом фингал, у другого скула была красиво затемнена кулаком Мэдока.

— Леди Адельвейн, разве я удерживал вас силой? — дернул бровью Рейкерд.

— Мы уже закончили. — Я поспешила переместиться поближе к герцогу, пока он не озверел окончательно.

Тут еще неизвестно, у кого первого тормоза откажут: у меня из-за того, что я для Шареса персона нон-грата, или у Мэдока из-за… да из-за всего.

— Закончили что? — резко спросил де Горт.

— Играть в шахматы. — Понимая, что пора прощаться, я перевела взгляд на монарха и с максимально искренним почтением, которого у меня к нему и в помине не было, уточнила: — Ваше величество, могу я надеяться, что вы сдержите слово и маркиз Доун пройдет через очистительный огонь?

— И чем же вам так не угодил маркиз Доун, леди Адельвейн? — криво ухмыльнулся Рейкерд.

— Во время танца он оттоптал мне все ноги и повредил розетку на правой туфельке. — Я обиженно надула губы, вздохнула горько, всем своим видом показывая, как меня расстроила неуклюжесть Рагнера Доуна.

А потом услышала яростное рычание Каменного монарха:

— Вон! Все! Уходите!!!

— Но мое желание…

— Пойдем, Филиппа. — Мэдок подхватил меня под руку и буквально выдернул из королевских покоев.

Следом за нами вышли советник с камергером и Матис. К ним я и бросилась, не собираясь сдаваться.

— Я победила, и клятва не может быть нарушена. Вы же сами были свидетелями!

Если что — их тоже загрызу. Я сейчас была настолько зла, что вполне могла вернуться обратно, чтобы нафаршировать мерзавца-короля шахматами.