Охотники на волков

– Ну так слушайте. Однажды, это было, правда, давно, Мукоки охватил приступ, не скажу – безумия, но чего-то в этом роде. Решить определённо, что с ним было, я никогда не мог. Быть может, это было безумие, быть может… нет… не знаю. До сих пор с уверенностью сказать не могу. Но индейцы с нашей фактории утверждают, что это было именно так. Как только дело коснётся волков, Мукоки, по их словам, теряет рассудок.

– Когда дело коснётся волков?

– Да. И на это у него имеются весьма серьёзные основания. Случилось это ещё в то время, когда мы с вами только что появились на свет божий. Тогда и у Мукоки были жена и ребёнок. Моя мать и люди с фактории рассказывают, что ребёнка своего он любил какой-то страстной любовью. Ради него он забросил охоту, чаще всего уступал её другим индейцам, а сам целые дни проводил в своей хижине, играя со своим «попузом» [3], обучая его всяким забавным штукам. Если Мукоки случалось отправиться на охоту, он взваливал к себе на спину карапуза, который уже подрос и умел орать во всю глотку, и тогда Мукоки был счастливейшим из индейцев, хотя слыл среди них страшным бедняком.

Вот однажды он явился к нам с небольшим свёртком мехов, и всё своё богатство выменял на вещи, предназначенные исключительно для детворы, – так рассказывала мне мать. Было уже поздно, когда он собрался в обратный путь, а потому Мукоки решил заночевать у нас. Не знаю, что задержало его и на следующий день, только возвращение его домой отсрочилось на целые сутки. Жена Мукоки, прождав его напрасно так долго, стала беспокоиться. Она вскинула на плечи своего «попуза» и отправилась мужу навстречу…

Жуткий вой пленного Волка прервал на этом месте рассказ Ваби.

– Она шла, шла долго, но мужа не повстречала. Что произошло дальше? Никто так и не узнал. Но люди с фактории говорят, что она, вероятнее всего, поскользнулась, упала и, падая, поранила себя. Известно только одно: когда Мукоки на следующий день тронулся в обратный путь, он нашёл на звериной тропе её труп и труп ребёнка, наполовину обглоданный волками. С этого трагического момента Мукоки изменился до неузнаваемости, он забыл свою прежнюю лень, стал самым ярым и искусным охотником на волков в нашем округе. Он оставил своё племя, поселился у нас в фактории и с тех пор уже не покидал нас – ни Миннетаки, ни меня.

Иногда, но с большими перерывами, когда луна светит, как сейчас, когда ночь такая нежная, а мороз трещит, его рассудок как будто меркнет… «Это волчья ночь», – говорит он. И тогда никто не может ни удержать его, ни вырвать из него хоть слово. Когда Мукоки охватывает такое настроение, никто не смеет следовать за ним. Сегодня ночью он проделает много, много миль. Он будет идти всё прямо и прямо, не разбирая дороги, пока его безумию не наступит никому не ведомый срок. А потом, когда Мукоки вернётся, он снова будет в здравом уме, как вы и я.

Если вы спросите его, откуда он явился, старик ответит вам весьма туманно, что вышел, мол, посмотреть, нельзя ли где-нибудь пострелять.

Род слушал с глубоким вниманием. По мере того как Ваби развёртывал перед ним страницы трагической жизни Мукоки, он чувствовал, что им овладевает безграничная жалость к старому индейцу. Теперь Мукоки не был для него полудикарём, едва прикрытым налётом цивилизации. Это был родной ему брат, равный ему человек в полном смысле этого слова.

Рыдания душили его. Пламя свечи колебалось и временами освещало слезинки, которые, сверкая, набегали на глаза.

– Ловкость, с которой Мукоки охотится на волков, – продолжал между тем Ваби, – кажется сверхъестественной. В течение двадцати лет он каждый день своей жизни только и делал, что думал о волках. Он изучил их в мельчайших подробностях и теперь знает этого зверя лучше, чем все охотники Снежной Пустыни, вместе взятые. В каждый капкан, поставленный Мукоки, попадается волк. В этом никто, никто не может соперничать с ним. Только по следу, оставленному животным, он расскажет вам о всех его повадках, и будьте уверены, он не ошибётся. Какой-то, пожалуй, сверхчеловеческий инстинкт подсказывает ему, что наступающая ночь будет «волчьей ночью». Дуновение ли вечернего воздуха, небо ли, луна ли, вид ли Снежной Пустыни, вся атмосфера, что ли, не знаю, одним словом, что-то, неуловимое для нас, указывает ему, что в эту именно ночь рассеянные по горам и долинам волки соединяются в целые стаи и что восход застанет их на скатах гор, где они будут греться в ярких лучах солнца.

Если Муки вернётся сегодня, завтра вы будете свидетелем редкой охоты… пожалуй, и на долю нашего Волка придётся немало работы.

Несколько минут прошло в молчании, огонь шипел в печке, раскалённой докрасна. Юноши сидели рядом, смотрели в огонь, прислушивались к его шипению. Род взглянул на часы. Было уже около полуночи. Но никто из них не хотел возобновить прерванный сон.