Охотники на волков

День выдался, как и предвидел Мукоки, солнечный, яркий, один из тех прозрачных и безоблачных дней при злом морозе, когда, по верованию индейцев, великий творец мира лишает солнца всю остальную часть вселенной, чтобы озарить всем блеском солнечного света их суровую землю.

Оказавшись на вершине холма, расположенного против их хижины, все трое приостановились, и Род в немом восторге стал созерцать сверкающую ширь безграничного простора.

Но дальше, как они прежде и решили, пути охотников расходились: Родерик и старый индеец стали подниматься в горы, а Ваби повернул на север.

Род и Мукоки не прошли и пяти минут, как индеец остановился и указал своему спутнику на ствол мёртвого дерева, упавшего поперёк маленького потока. На этом случайном мосту снег был утоптан чьими-то лапками.

Мукоки внимательно осмотрел их отпечатки и сейчас же скинул свой мешок.

– Норка, – сказал он.

Он проследил за тропкой, проложенной зверьком; она терялась под сучьями других деревьев, поваленных ветром.

– Здесь жить целая семья. Три, может быть, четыре, может быть, пять. Построить здесь «охотничий домик».

Род ещё ни разу не видел, как индеец расставляет свои капканы. На звериной тропке, несколько в стороне от потока, он построил из веток норку, похожую на домик. Потом положил туда кусочек мяса карибу, а перед домиком поставил свой капкан, тщательно прикрыв его снежком и тонкими ветками. В каких-нибудь двадцать минут Мукоки устроил две подобные норки и расставил перед ними два капкана.

Когда они снова пустились в путь, Род спросил Мукоки:

– Зачем ты строишь эти маленькие домики?

Индеец объяснил:

– Много снега падать в это время года. Строить домики, защитить капканы от снега. Не делать так, надо всегда следить за капканами и разгребать снег. Когда норка нюхать мясо, тогда входить в домик и попасть в западню. Хорошо для маленьких зверей. Не хорошо для рыси. Когда рысь видит дом, всё кружится вокруг, кружится и кружится, а потом уйти. Рысь умный и хитрый мошенник. Волк и лисица тоже.

– Что стоит рысь? – спросил Род.

– Пять долларов, не больше. Семь, восемь долларов, если очень прекрасный.

На протяжении следующей мили было расставлено ещё шесть таких же капканов. Скалистый хребет, по которому шли охотники, подымался всё выше и выше, и в глазах Мукоки вспыхнул огонёк, выдававший иные заботы, чем травлю мелких пушистых зверьков. Его шаги становились всё медленнее, осторожнее, и, когда он обращался к Роду, только шёпот проникал через его губы. Род отвечал ему тем же тоном.

Оба время от времени останавливались, взглядом сверлили широкую даль и старались найти признаки хоть какой-нибудь жизни. На тропках они поставили два капкана для лисиц, которых выдавали норы этих зверей.

Немного дальше в заглохшем ручье, окружённом сбитыми ветром деревьями и скалистыми глыбами, они открыли следы рыси и расставили два капкана: один у входа в русло, другой у выхода. Но и сейчас мысль Мукоки была далека от этих операций.

Они продвигались вперёд, между ними было расстояние ярдов в пятьдесят. Род старался держаться следов Мукоки и подражать его осторожным движениям. Вдруг юноша услышал заглушённый зов своего спутника, он подзывал его, размахивал руками в каком-то диком восторге. Род поспешил присоединиться к нему.

– Волк! – прошептал Мукоки.

Род заметил в снегу отпечаток чьих-то лап, похожий на след собаки.

– Три волка! – продолжал объяснять индеец. Ликованию его не было границ. – Выйти сегодня рано из берлоги. Уйти греться куда-нибудь на солнце, на горы.

Теперь они шли волчьей тропой. Вскоре они наткнулись на кости кролика. К волчьим следам примешивались следы лисицы. Мукоки поставил ещё одну западню. Затем пошли следы кошки-рыболова, и индеец снова устроил капкан.

Следы оленей и карибу перекрещивались в различных направлениях, но Мукоки не обращал на них никакого внимания.

Вскоре присоединились к прежним следам и следы четвёртого волка, потом пятого, образовалась целая шайка. Через полчаса новая волчья тропа пересекла под прямым углом ту, по которой шли наши охотники. Обе тропы сливались вместе и спускались в долину и её леса. Мукоки трясся от радости.

– Множество волков! – воскликнул он. – Здесь, там, всюду. Хорошее место для ночной охоты.

Скалистый хребет стал снижаться, опускаться в долину, где змейкой извивался замёрзший ручей.

Признаков зверя становилось всё больше и больше, от этого сильнее билось сердце Рода и волновалась кровь. Местами снег был буквально сметён копытами оленей.

Звериные тропы разбегались во все стороны, и клочья шерсти висели на маленьких соснах, о которые тёрлись животные.

Мукоки скользил по снегу как-то странно, точно не касаясь земли. Даже ветви кустарника бесшумно склонялись при его приходе, а когда Род случайно наступил своей лыжей на сухую ветку, старый индеец поднял руку к небу в знак своего возмущения и ужаса.