Охотники парящих островов

– Мальчишки все такие задаваки, – проворчала девчонка и принялась за дело.

Позже, сидя за столом, уплетая за обе щеки печенную с луком и морковью картошку, Дарт подумал, что выпить слизневую настойку было бы, возможно, не таким уж плохим вариантом. Пару раз он едва сдержал крик, закусив собственный кулак, на котором теперь явственно красовались отметины от зубов. Амелия заключила, что шрам останется приличный (плевать – лишь бы затянулось поскорее), на что он кое-как кивнул и уронил голову на стол. И задремал, потому что не сразу услышал, как Заноза трясет его за плечо и приглашает к столу.

– Откуда ты ее знаешь? – спросил Дарт и кинул взгляд на спину хозяйки «избушки», которая несуетливо собирала пустую посуду. Выглядела она совершенно равнодушной к происходящему, будто ночные гости в золе и пижаме были делом естественным и частым.

– Сибилла – моя старая знакомая. Скажем так, мне приходилось потихоньку уходить из дома (того, нового), чтобы научиться вот этому, – Амелия указала кончиком ложки на его зашитую руку.

– Не очень-то она разговорчивая.

– Добропорядочные и глубоко верующие жители обвинили ее в ведьмовстве, – голос Амелии стал не по возрасту жестким. – Дознаватели из Конгрегации провели расследование. Доказательств ее вины так и не нашлось, но на всякий случай ей вырвали язык. «Для вящего спокойствия» – так они сказали.

Дарт сглотнул, уставился на сухую руку, что потянулась к его опустевшей миске.

– Многие из тех людей, кто состряпали донос, живы только благодаря ей. И их дети тоже.

Дарту очень хотелось сказать, что жизнь вообще чертовски несправедлива к дающим и весьма благосклонна к отбирающим, но почувствовал неуместность этой фразы. Вряд ли хоть кому-то из присутствующих была неизвестна эта истина, да и его сочувствие тут вряд ли кому-то нужно.

Сытость разморила его, дрема склеивала веки. В сущности, ему было без разницы, где лечь спать: на коврике у порога, прямо за столом, на лавке у окна или в любом уголке «избушки». Он просто хотел спать. Чтобы как-то облегчить ожидание сна, парень привалился спиной к стене, умостился затылком на сырой кирпич и закрыл глаза. Но возня Амелии то и дело вырывала его из дремы. Сквозь опущенные веки он наблюдал, как девчонка приволокла сенник, какие-то покрывала и шкуры, и из всего этого собирает импровизированную постель на полу около очага. Надо бы помочь ей, но отчего-то сил совсем нет. Нет, сейчас он все же встанет. Сейчас, вот уже…

В следующий раз очнулся оттого, что Амелия пыталась его поднять. С ее помощью добрался до лежки.

– У тебя жар, – хмурясь и кусая губу, заключила она.

– Ерунда. – На самом деле Дарт чувствовал себя весьма скверно. Неприятно осознавать, но он едва волочил ноги; не подставь девчонка плечо, своими силами он до импровизированной постели ни за что бы не дошел.

Амелия укрыла его сразу несколькими покрывалами, и под их тяжестью он почувствовал себя жарящейся на вертеле колбасой. Хотел было раскрыться, но Заноза шикнула и велела не двигаться. Из нее получится хороший врач, не мог не признать он, и границы лихорадочного бреда расступились, пуская его в страну фантазий, где Амелия, вся в белом и в высоком чепце, ходила между чумными больными. В перерывах между этими образами она поила его горькими настойками, от которых его рвало и еще больше бросало в жар.

– Спи, – было последним, что он помнил.

Строгий, но сочувствующий голос, и холодная ладонь на лбу.

Глава 5 Прочь с Острова

Утро принесло Дарту слабость, но в целом он чувствовал себя отдохнувшим и здоровым. Зашитая рана болела и ныла, но рука пришла в норму, и парень даже нашел силы размять затекшие мышцы. Некоторые вещи нужно делать наперекор боли, а жалость в принципе не приличествует Охотнику.

«Охотнику», – с горькой усмешкой подумал Дарт.

Может, пришла пора начинать вытравливать из себя эти мечты? Вот только чем заполнить пустоту?

– Я помогу тебе, – напомнила Амелия позже, когда после завтрака Дарт засобирался откланяться. И это была первая ее фраза за утро, не считая хмыканья и угуканья при осмотре и перевязке его раны.

– Под ногами будешь путаться. – Он знал, что этот спор не выиграть, но попытался. – Оставайся здесь, учись врачеванию.

– Чтобы при следующей нашей встрече тоже быть без языка? – Амелия сложила руки на груди. Пижаму она сменила на то, что нашлось в гардеробе хозяйки «избушки», и это все было ей ужасно велико, да и выглядело неопрятно. В таком наряде в самый раз милостыню клянчить. Не будет ничего удивительного, если это подобие (платья?) некогда было мешком. Или несколькими.

Дарт вздохнул, поскреб подбородок, который уже требовал бритвенных процедур. Но это погодит.

– В таком виде мы дойдем разве что до ближайшего служителя порядка, – заключил он, взглядом окидывая спутницу.

Девчонка покраснела и вцепилась пальцами в плечи.

– Где тут ближайший магазин одежды?

Вряд ли таковой мог обнаружиться где-то поблизости, но все же?