Охотники за алмазами

Взлетели на рассвете с аэродрома Юнгсфилд, и Джонни повернул двухмоторный «бичкрафт» на север, огибая голубой массив Столовой горы слева.

Трейси поверх розовой кофточки надела куртку с капюшоном, брюки заправила в голенища мягких сапог, перевязала темные волосы кожаной ленточкой.

Она сидела неподвижно, глядя через ветровое стекло вперед, на чуть тронутую рассветом землю. На сиреневые и пурпурные горы, на обширные, цвета львиной шкуры равнины, расстилающиеся до самых холодных туманов с Атлантики.

Джонни чувствовал ее возбуждение и сам заражался им.

Солнце взорвалось над горизонтом, раскрасив равнины ярким золотом и воспламенив горы.

– Намакваленд. – Джонни указал вперед.

Она возбужденно рассмеялась, как ребенок на Рождество, и повернулась к нему.

– Помнишь… – начала она и смущенно замолкла.

– Да, – ответил Джонни, – помню.

Они приземлились почти в полдень на грубой посадочной полосе, выровненной в пустыне бульдозерами. Их ждал «лендровер», чтобы отвезти на берег, где обрабатывали гравий.

На тридцатисемимильной полоске берега оставалось разрабатывать немного. Подчищались остатки, проект завершался.

Когда управляющий операцией «Король Канут» протянул им пакет с алмазами – это была месячная добыча, – голос его звучал виновато:

– Вы сняли сливки, Джонни. Теперь не то, что в прежние дни.

Джонни указательным пальцем коснулся жалкой кучки мелких, низкого качества камней.

– Да, не то, – согласился он. – Но каждая мелочь нам теперь помогает.

Они снова сели в «бичкрафт» и полетели на север.

Теперь они пролетали над районом, где вся поверхность пустыни была распахана и раскопана.

Трактора повсюду оставили следы гусениц.

– Наши? – спросила Трейси.

– Хотел бы я, чтобы это было так. Тогда не о чем было бы беспокоиться. Нет, все это принадлежит большой компании. – Джонни взглянул на часы, сверяя пройденное расстояние со своей оценкой. Потом взял микрофон. – Контроль Александра-Бей. Говорит Зулу Шугар Питер Танго Бейкер.

Он знал, что появился на радарах и за ним следят – не потому, что заботятся о его безопасности, а потому, что он находится над территорией, принадлежащей крупнейшей алмазной компании Африки, и эта территория тщательно охраняется.

Радио немедленно ожило, потребовали номер его разрешения, направление и цель полета.

Убедив контроль в своей благонадежности и получив разрешение продолжать полет, он выключил радио и подмигнул Трейси.

Это небольшое столкновение раздосадовало Джонни. Он знал, что в основном это объясняется профессиональной ревностью. Ему больно было осознавать, что он работает на территориях, которые большая компания сочла слишком бедными, чтобы из-за них беспокоиться.

Иногда Джонни мечтал о каком-нибудь неверно оформленном документе на владение или ошибке в описаниях, сделанных семьдесят лет назад, до того, как люди осознали ценность этой обожженной голой земли. Он представлял себе, как предъявляет права на участок в несколько миль в самой середине богатейшего поля компании. Он сладострастно вздрогнул при этой мысли, и Трейси вопросительно взглянула на него.

Он покачал головой, и его мысли вернулись к их нынешней цели.

– Трейси, я хочу тебе кое-что показать.

Он повернул самолет, пересек береговую линию с кремовой лентой прибоя, набегающей на застывшие белые пески пляжа.

– Что? – Она оживилась, почувствовав перемену в его тоне.

– Молнию и Самоубийство, – ответил он, и она, не понимая, скорчила легкую гримасу.

– Вот там. – Он показал вперед, и сквозь легкую дымку морского тумана она увидела их, белых, сияющих, точь-в-точь пара китов-альбиносов.

– Острова? – спросила она. – А что в них особого?

– Их форма, – ответил он. – Видишь между ними пролив, похожий на воронку с узким горлышком?

Она кивнула. Острова были почти близнецами: два узких гранитных клина, каждый примерно в три мили длиной, лежащие под углом друг к другу, но их концы не соединялись. Могучий Атлантический океан накатывал с юга и врывался в воронку. Оказавшись в ловушке, огромные волны обрушивались на берега взрывами пенных бомб и наконец устремлялись в узкий пролив между островами.

– Понимаю, откуда название Молния. – Трейси со страхом смотрела на ревущий прибой. – А Самоубийство?

– Сборщики гуано в старину назвали его так после попыток высадиться.

– Гуано, – Трейси кивнула. – Вот почему белый цвет.

Джонни провел «бичкрафт» низко, над самыми волнами. Перед ними в тревоге взлетали морские птицы, длинными черными полосами они устремлялись в небо. Бакланы разных видов, чьи испражнения в течение веков окрасили гранит в ослепительно белый цвет.

Когда они на уровне утесов пролетали через пролив, Трейси воскликнула:

– Тут какая-то башня, посмотри! В глубине острова.

– Да, – подтвердил Джонни. – Старый деревянный портал, с его помощью гуано нагружали в баркасы.

Он начал плавно поднимать «бичкрафт», набирая высоту, чтобы еще раз осмотреть острова.

– Видишь, где прибой проходит через проливчик? Взгляни под воду. Видишь там на дне рифы?

Они напоминали длинные зеленые тени, расположенные под прямым углом к потоку белой пены.

– Ты видишь лучшую природную ловушку для алмазов.

– Объясни, – попросила Трейси.

– Вот там, – он указал на юг, – большие реки. Некоторые высохли миллионы лет назад, но успели перенести в море массу алмазов. Все эти века прибой и ветер передвигали их на север. Некоторые выбрасывало на берег, но остальные уносило дальше. – Джонни выровнял «бичкрафт» и возобновил прерванный полет на север. – И вот они неожиданно оказываются между Молнией и Самоубийством. Собираются и протискиваются в отверстие, но тут поперек их дороги встают рифы. Они их не могут преодолеть, оседают в желобах и ждут, пока кто-нибудь не придет и не высосет их вместе с гравием. – Он вздохнул, как безнадежно влюбленный. – Боже, Трейси, запах этих алмазов забивает мне ноздри. Я почти вижу, как они сверкают под стошестидесятифутовым слоем воды. – Джонни встряхнулся, будто очнувшись от сна. – Всю жизнь я в этом деле, Трейси. У меня есть «чутье», как у лозоходца. Я совершенно уверен, что в проливе между Молнией и Самоубийством лежат миллионы карат.

– А что мешает? – спросила Трейси.

– Двадцать лет назад концессию получила большая компания.

– Кто дал концессию?

– Правительство Юго-Западной Африки.

– А почему они не разрабатываются?

– Будут – где-нибудь в течение следующих двадцати лет. Они не торопятся.

Они замолчали, глядя вперед; один раз Джонни раздраженно прищелкнул языком и покачал головой: он все еще думал о Молнии и Самоубийстве.

Чтобы отвлечь его, Трейси спросила:

– А откуда они приходят, алмазы?

– Из вулканических трубок, – ответил Джонни. – В Южной Африке известно свыше ста. Не во всех находят камни, но в некоторых – да. Новый прииск, Финч, Дьютойспан, Блумфонтейн, Премьер, Мвади. Большие сокровищницы овальной формы, заполненные легендарной «синей землей». Здесь рождаются алмазы.

– Но ведь здесь нет трубок? – Трейси снова повернулась к нему.

– Нет, – согласился Джонни. – Мы отыскиваем аллювиальные камни. Некоторые древние трубки взрывались с силой водородной бомбы, разбрасывая алмазы на сотни квадратных миль. Подводные трубки выбрасывали алмазы в беспокойное море. Более пассивные вулканические трубки просто подвергались выветриванию, и содержащиеся в них алмазы обнажались.

– И их вымывало в море? – догадалась Трейси.

Джонни кивнул.

– Верно. Миллионы лет их бесконечно медленно передвигали земные сдвиги, наводнения, реки и дождевая вода. Простые булыжники и камни стирались в порошок, превращались в ничто, а алмазы в четыреста раз тверже любого другого природного материала на земле, и они остались неизменными. И вот наконец они достигли моря и смешались с другими алмазами из подводных трубок, чтобы в конце концов волны выбросили их на берег или занесли в такое место, как пролив между Молнией и Самоубийством.

Трейси открыла рот, собираясь задать новый вопрос, но Джонни опередил ее:

– Прилетели. Это Картридж-Бей. – И он слегка наклонил нос самолета. Перед ними находилась скорее лагуна, чем залив. Отделенная от моря узкой песчаной полосой безлесной пустыни, она представляла собой обширное пространство спокойной мелкой воды, резко контрастирующее с неудержимым прибоем, обрушивавшимся на противоположный берег. На полосе виднелись озерцо и канал, вода в котором отливала зеленью. Канал змеился от лагуны к тому месту, где на краю пустыни располагалась горстка одиноких белых строений.

Джонни резко повернул к этим строениям, и под самолетом в панике поднялась стая черных и белых пеликанов и розовых фламинго.

Джонни посадил «бичкрафт» и подрулил к ожидавшему «лендроверу», на бортах которого виднелось изображение белой молнии – знак компании «Ван дер Бил дайамондз».

Прихватив с собой сумку-холодильник с ленчем, Джонни провел Трейси к машине и познакомил с десятником. Они сели в «лендровер» и направились к строениям на берегу лагуны. Джонни выслушал доклад о ходе работ. Здания были оставлены разорившейся компанией «Алмазы Атлантики». Джонни отремонтировал их, и они будут служить базой «Зимородка», центром отдыха для экипажа, радиоцентром, складом горючего и мастерскими для необходимых ремонтных работ. Вдобавок сооружался причал для семидесятифутового сардинного траулера, который будет вспомогательным судном «Зимородка», действуя одновременно и как паром.

Они внимательно осмотрели базу. Джонни понравился проявленный Трейси интерес, он с удовольствием отвечал на ее вопросы, потому что сам испытывал прилив энтузиазма. Было уже почти два часа, когда они закончили.

– Как сторожевые вышки? – спросил Джонни.

– Все построены, оборудованы и ждут.

И вдруг у Джонни мелькнула мысль.

– Можем пойти взглянуть. – Он произнес это самым обычным тоном.

– Я поведу «лендровер», – согласился десятник.

– Я знаю дорогу, – остановил его Джонни. – А вы лучше пообедайте.

– Мне нетрудно… – начал десятник, но заметил, как нахмурился Джонни, быстро взглянул на Трейси и замолк. – Да! Конечно! Прекрасно! – Он протянул ключи от машины и исчез в своей квартире.

Джонни проверил коробку с едой, и они сели в открытый «лендровер».

– Куда мы? – спросила Трейси.

– Осмотрим сторожевые вышки на полосе.

– Сторожевые вышки?

– Мы соорудили линию сорокафутовых деревянных вышек вдоль берега. Чтобы следить за «Зимородком», когда он будет в море. По радио будем связываться с кораблем и сообщить ему местонахождение с точностью до нескольких футов, все будет рассчитано на компьютере.

– Ах, какой ты умный. – Трейси в шутливом восхищении раскрыла глаза.

– Глупая девчонка, – ответил Джонни и передвинул рычаг. Минуя радиорубку, он выехал на твердый влажный песок на краю лагуны; включил вторую скорость, третью – и вот уже они с Трейси мчались к береговой линии дюн.

Трейси встала на сиденье, ухватившись за край ветрового стекла, ветер подхватил ее волосы. Она сняла кожаную ленточку и встряхнула волосами, которые развевались за ней, как блестящий черный флаг.

– Смотри! Смотри! – воскликнула она, когда стая испуганных фламинго взлетела белыми, розовыми и черными полосами над стеклянно-серебристой водой.

Джонни, смеясь вместе с ней, повернул «лендровер» к дюнам.

– Держись! – закричал он, и Трейси крепче ухватилась за ветровое стекло, крича от восхищения и ужаса, когда они взлетали на крутую дюну, выбрасывая задними колесами тучи песка, и тут же, перевалив через вершину, устремлялись вниз в захватывающем дух пике. Они пересекли песчаную полоску, добрались до берега и поехали вдоль него, играя в пятнашки с набегающими волнами.

Через пять миль Джонни остановил машину на высоком берегу, и они перекусили холодными цыплятами и выпили бутылку охлажденного белого вина, сидя рядом на песке, опираясь на снятые с «лендровера» подушки сидений. Потом направились к воде, чтобы смыть жир с рук.

– Ого! Холодная! – Трейси набрала в пригоршню воды, взглянула на Джонни, и на ее лице появилось дьявольское выражение.

Он попятился, но недостаточно быстро. Ледяная вода ударила ему в грудь, и у него захватило дух.

– Война! – Это был клич их детства.

Трейси побежала вдоль берега, Джонни за ней. Чувствуя, что он догоняет, она закричала:

– Я нечаянно! Я не хотела! Прости!

В последний момент, когда он уже догнал ее, она увернулась и вбежала по колено в воду. Повернувшись лицом к Джонни, с отчаянным криком и смехом она принялась поливать его водой.

– Ну ладно, получай!

Увертываясь от пенных струй, он добрался до нее, схватил, невзирая на сопротивление – она лягалась, – и занес в воду, погрузившись в нее по пояс.

– Ой, нет, Джонни, пожалуйста! Сдаюсь! Согласна на все!

И в этот момент случайная волна, больше и сильнее других, сбила Джонни с ног. Они ушли с головой под воду и покатились на берег, насквозь промокшие, вцепившись друг в друга, обессилев от смеха.

Они стояли у «лендровера», пытаясь выжать воду из одежды.

– Ты чудовище! – сквозь смех и слезы сказала Трейси. Волосы у нее превратились в спутанную мокрую массу, капли воды повисли на ресницах, как роса.

Джонни обнял ее и поцеловал, и они сразу перестали смеяться.

Она прижалась к его груди, закрыв глаза, ее губы, соленые от морской воды, раскрылись навстречу ему.

Рядом, в «лендровере», загудел сигнал вызова, тревожно вспыхнула красная лампочка.

Они неохотно оторвались друг от друга и смотрели ошеломленными глазами.

Джонни потянулся к машине, достал микрофон и поднес его к губам.

– Да? – хрипло произнес он. Откашлялся и повторил: – Да?

Послышался искаженный помехами голос десятника:

– Простите, мистер Ленс, что я… – он запнулся, – вас отрываю… – Он замолк и начал снова: – Я думаю, вам нужно знать, что дано штормовое предупреждение. На севере быстро собирается буря. Если хотите вернуться в Кейптаун, вам лучше вылететь немедленно, иначе застрянете здесь на несколько дней.

– Спасибо. Мы возвращаемся. – Он повесил микрофон и слегка улыбнулся Трейси. Ее голос звучал тоже хрипло и неестественно:

– Очень вовремя!