Охотники за алмазами

– Ну вот, – сказал Бенедикт, когда они сидели в кабинете управляющего перед подносом с алмазными кольцами. – Алмаз нельзя рассматривать в оправе. – Он выбрал самый большой камень, достал из кармана перочинный нож с инкрустацией золотом, снабженный особым инструментом, и под испуганные возгласы продавцов разжал оправу. – Я заплачу за ущерб! – рявкнул он, и они смирились, а Бенедикт извлек камень и положил его на крытый бархатом поднос. – Прежде всего размер. Этот камень примерно в один карат. – Он взглянул на управляющего, который кивнул. – Допустим, цена этого камня пятьсот фунтов. Десять таких камней будут стоить пять тысяч фунтов, верно? Однако цена камня в десять карат не менее семидесяти пяти тысяч фунтов. Стоимость камня резко возрастает с его общим весом. Если бы я собирался вкладывать деньги, я не притронулся бы к камню меньше трех карат.

Продавцы слушали теперь не менее внимательно, чем Руби.

– Далее цвет, – сказал Бенедикт и посмотрел на управляющего. – Дайте, пожалуйста, лист белой бумаги.

Управляющий порылся в ящике и выложил перед Бенедиктом листок, на который тот положил камень дном вверх.

– Посмотрим, какой цвет «вытягивает» камень из белой бумаги при естественном освещении. – Он посмотрел на управляющего. – Выключите, пожалуйста, лампы и отодвиньте занавеси.

Управляющий с готовностью повиновался.

– Это вопрос опыта. Цвет оценивается по стандартам. Забудем о редких расцветках: синих, красных, зеленых – и примем за основной стандарт бело-голубой. Камень, настолько белый, что кажется слегка голубоватым. Затем идет «красивый белый» и просто «белый». Затем камни, «вытягивающие» желтоватый цвет различных оттенков, – их мы называем «кейп». И наконец камни, «вытягивающие» коричневый цвет, что уменьшает стоимость камня на восемьдесят процентов. – Бенедикт порылся в кармашке для часов, достал кошелек и открыл его. – Каждый эксперт носит с собой специальный алмаз, который использует как шаблон и по нему судит о цвете других камней. Вот мой камень.

Продавцы обменивались взглядами, а Бенедикт положил свой небольшой алмаз рядом с первым. Некоторое время он изучал их, потом вернул свой камень в кошелек.

– Второй серебряный кейп, я сказал бы, – заявил он; окружающие смотрели сконфуженно. – Теперь оценим совершенство камня. – Он взглянул на управляющего: – Будьте добры, одолжите мне вашу лупу.

– Лупу? – Управляющий удивился.

– Да, ювелирное увеличительное стекло.

– Я… – Управляющий выглядел смущенным.

– Вы продаете алмазы – и у вас нет лупы. – Бенедикт неодобрительно покачал головой. – Неважно, у меня есть своя. – Бенедикт достал из внутреннего кармана стекло и поднес его к глазу, вставив наподобие монокля. – Дефект может быть почти незаметен: «нейчурал» – необработанная материнская порода в экваториальной плоскости, пузырек или точка углерода в камне, с другой стороны могут быть более заметные огрехи: «трещины», «облака», «лед» или «перья», которые уничтожают ценность камня. Но этот камень действительно хорош – так что когда на него выпишут сертификат, в нем не будут указаны искажения. – Бенедикт закрыл лупу и убрал ее в карман. – Однако чтобы сделать безупречный бриллиант, его еще нужно огранить. – Он зажал камень между большим и указательным пальцами. – Огранка, или «форма», камня – четвертый и окончательный фактор его стоимости. «Форма» должна быть близка к идеальной. Этот камень был огранен таким образом, чтобы ликвидировать дефект, соответственно у него плохие пропорции – он тяжел и далек от круглой формы. Я предпочел бы этому калеке меньший камень даже с небольшим дефектом. – Он положил алмаз на стол. – «Райские алмазы» просят за этот камень пятьсот фунтов, что было бы справедливо, если бы речь шла о гемме. Однако цвет у него бедный и, хотя дефектов нет, форма неправильная. Его истинная стоимость… примерно сто восемьдесят пять фунтов.

Послышался новый хор протестующих возгласов, громче всех протестовал управляющий.

– Уверяю вас, сэр, все камни оценены самым тщательным образом.

– Давно ли вы служите в «Райских алмазах»? – резко спросил Бенедикт. – Четыре месяца, верно?

Управляющий уставился на него.

– А до того служили продавцом в большой фирме бальзамировщиков и гробовщиков.

– Я… то есть… – Управляющий слабо взмахнул руками. – Откуда вы это знаете?

– Я стараюсь все знать о своих служащих.

– Ваших служащих? – ошеломленно спросил управляющий.

– Верно. Меня зовут Бенедикт Ван дер Бил. Я владелец «Райских алмазов».

Руби захлопала в ладоши и одобрительно заворковала.

– А теперь, – сказал Бенедикт, вставая и помогая встать Руби, – пойдем купим настоящие бриллианты.

Аарон Коэн продал им два прекрасных белых близнеца огранки «шатер», а в качестве оправы Руби выбрала из переплетенного в кожу каталога пару сережек белого золота.

Бенедикт отдал Аарону чек на двадцать тысяч фунтов и повернулся к Руби.

– Теперь, – предложил он, – ленч в «Селесте». Еда там ужасная, зато изумительная обстановка. Нам лучше позвонить и заказать столик – вообще-то это не обязательно, но они ужасно обижаются, если этого не делаешь.