Охотники за алмазами

Серджио Капоретти стоял на мостике, выпуская из носа и рта густые облака синего сигарного дыма, чтобы побыстрее отравить утро, которое и так было заполнено густым и серым морским туманом. Острова Молния и Самоубийство скрылись в этой пелене, но прибой, разбивавшийся об их утесы, звучал, как далекая канонада, а сверху доносились голоса морских птиц, жалобные и негромкие.

Из тумана вынырнул «Дикий гусь» и подошел вплотную к «Зимородку», удерживаясь на месте работой двигателя.

Из иллюминатора рубки высунулась светловолосая голова Хьюго Крамера, который крикнул вверх, на палубу «Зимородка»:

– Готово, босс! Перебирайтесь!

Серджио увидел, как высокий человек вздрогнул, будто очнувшись ото сна. Джонни Ленс поднял голову и посмотрел на мостик, и Серджио заметил, что тот не брит, подбородок зарос темной щетиной, подчеркивающей мощную выдающуюся вперед челюсть. Джонни выглядел так, будто совсем не спал, он кутался в водонепроницаемую куртку, высоко подняв воротник. Он не улыбнулся, но поднял руку в прощальном приветствии Серджио, который в этот не очень подходящий момент заметил, что на руке нет указательного пальца. Почему-то эта трогательная маленькая деталь поразила его. Ему было жаль, по-настоящему жаль. Но в любой игре есть проигравший, а двадцать пять тысяч фунтов – большие деньги.

– Удачи, Джонни.

– Спасибо, Серджио. – Ленс подошел к поручню и перелез через него; быстро спустился по стальным кольцам в борту «Зимородка» и перепрыгнул узкую полоску воды, разделявшую корабли.

Двигатель траулера взревел, и тот отошел, направляясь в Картридж-Бей. Джонни стоял на открытой палубе, глядя назад, на «Зимородок».

– Он хороший парень. – Серджио с сожалением покачал головой.

– Он босс, – ответил рулевой. – А босс не бывает хорошим.

– Эй, ты! Я тоже босс.

– Я это и сказал, – рулевой сдержал улыбку.

– Целовал я твою маму, – с достоинством оскорбил его Серджио и сменил тему. – Пойду вниз, принимай руль.

Серджио открыл дубликатом ключа дверь центра управления. Закрыл ее за собой, сел перед консолью и достал из кармана листок бумаги, озаглавленный «Вторичная программа очистки Каминикото».

Десять минут спустя он вышел оттуда.

– Камми, я тебя люблю, – усмехался он, закрывая герметичную дверь, изолирующую эту палубу от верхней. Потом поставил запоры в такое положение, чтобы никто из экипажа даже случайно не мог ему помешать.

В шкафу у переборки он выбрал пару гаечных ключей и прошел в помещение конвейера. Потребовалось двадцать минут, чтобы отвернуть тяжелые большие болты, крепившие люк. Все должно было помешать легкому доступу, но Серджио наконец удалось поднять стальную плиту.

Он с отвращением осмотрел небольшое квадратное отверстие и рефлекторно втянул свой огромный живот. Люк не предназначался для человека его пропорций.

Серджио снял шапку и куртку, повесив их на кран одной из труб, потом растоптал окурок, обеими руками отвел со лба волосы, проверил, есть ли в кармане фонарик, и наконец полез внутрь.

Он извивался и кряхтел, через пять минут весь покрылся потом, но все же ему удалось протиснуться в конвейерный туннель. Здесь он присел на корточки, тяжело дыша и светя вокруг фонариком. Над его головой двигался, перенося гравий, конвейер; остаточный жар от печи создавал невыносимую температуру. Серджио быстро пополз.

Изнутри невозможно было догадаться, что внутренний туннель на двенадцать футов короче внешнего.

Конец туннеля был фальшивым, за ним располагалось потайное помещение, вмещавшее оборудование Каминикото, через которое проходил весь гравий, прежде чем попасть под рентгеновские лучи.

Это оборудование отчетливо демонстрировало величие японского гения миниатюризации. Оно представляло собой точную копию основного сортирующего устройства, но только в десять раз меньше, что, впрочем, не сказывалось на его эффективности. К тому же оно не позволяло пройти ни одному камню крупнее четырех карат, но некоторое количество меньших камней пропускало. Это было удивительное достижение электроники, и на Серджио оно произвело сильное впечатление. Лежа на боку в тесном жарком туннеле, он начал отворачивать болты меньшего люка в фальшивой переборке.

Наконец он открыл его и просунул внутрь руку. Спустя несколько секунд, тяжело дыша, он нащупал и вытащил стальную чашку вместимостью примерно в две пинты, которую придерживало под машиной Каминикото специальное крепление.

Чашка оказалась тяжелой, и Серджио поставил ее на пол, оперся на локоть и посветил в нее фонариком. Выражение его лица изменилось, он что-то достал из чашки, посмотрел и положил обратно.

– Клянусь кровью всех святых! – потрясенно выдохнул он, тут же раскаялся в своем богохульстве и неуклюже перекрестился рукой с фонариком. Потом снова посветил в чашку и недоверчиво покачал головой. Быстро достал из кармана мешочек с тесемками и, лежа на боку, осторожно высыпал в него содержимое чашки, плотно завязал мешочек и сунул его в карман. Поставил чашку обратно, закрыл отверстие и на четвереньках начал пятиться по туннелю.

Ему страшно хотелось курить.