Охотники за камнями

Несмотря на наличие провожатого и стволов я чувствую себя неуютно. И стараюсь идти так, чтобы, в случае чего, прикрыть рыжую. Пусть это и означает, что её упругие ягодицы, очерчиваемые тонкой тканью брюк каждый раз, когда она поднимается на ступеньку вверх, теперь постоянно маячат перед моими глазами.

Невзрачный наряд? Как же. Хендерсон будет выглядеть охренительно даже в робе.

За очередным поворотом Балбу, как он представился, делает знак подождать. И вскоре мы понимаем, почему. Слышим удары кулака о стену, неразборчивое женское причитание, треск выломанной двери, и вдруг — пять звонких выстрелов.

Мать вашу!

Режущая нервы тишина переходит в душераздирающий женский вопль, Аманда же инстинктивно отшатывается назад, ко мне, будто в поисках защиты, а наш провожатый лишь философски пожимает плечами. И снова идет вперед, как только крики сменяются молчанием.

Немного помедлив, за ним шагает Митч, а потом и Аманда… Я же с Гибсоном фактически крадусь сзади, становясь еще более осторожным.

Мы ни на что не можем повлиять. Даже вызывать полицию бесполезно — они не лезут в личные разборки жителей фавел, если те не выплескиваются за её границы. Но и становиться следующей жертвой я не собираюсь.

Впрочем, нападение на «гринго» или случайных посетителей трущоб — скорее исключение, чем правило, если соблюдать нехитрые правила. Точнее одно главное — «не выделывайся». И тогда проблем не будет, ведь воровство, грабеж и всяческий беспредел привлекают внимание полиции и идут в ущерб главному бизнесу, вроде трафика кокаина. Просто будь внимателен и тактичен со всеми встречными: валяющийся в канаве пьяный фавеладо может оказаться одним из членов местной банды. Которые и поддерживают в каждой из тысячи фавел своеобразный закон и порядок. Так что конфронтация между бандитами и полицией возможна лишь в трех случаях: когда "шеф фавелы" отказывается делиться, когда он слишком много знает и его нужно срочно убрать… или перед очередными выборами.

Похоже, наше беспокойство становится физически ощутимым:

— У нас сильный шеф, — вдруг улыбается бразилец, — Так что здесь спокойно.

Хендерсон аж передергивает от этих слов, но она сдерживает себя и только распрямляет плечи еще больше.

Невероятная женщина.

Наконец, мы подходим к нужной двери — судя по тому, что Балбу останавливается и многозначительно на нас смотрит. Митч передает ему внушительную пачку реалов, и фавеладо, сверкнув на мгновение белозубой улыбкой, стучит в дверь особым ритмом.

На пороге почти сразу появляется толстяк. Нарочито медленно обводит нас взглядом и безошибочно определяет, с кем он будет иметь дело:

— А ты не выглядишь напуганным, гринго, — обращается он ко мне с кривой усмешкой.

— Я просто не был в курсе, что ты тот, кто сбил вертолет, — отвечаю ему не менее насмешливо.

Смеется.

Эту историю в Рио знают все: в ничем не примечательной фавеле Матриш в две тысячи девятом году во время кровопролитной войны с враждующей группировкой наркоторговцы сбили полицейский вертолет. Реакция была соответствующей: в фавелу тогда зашел спецназ и всех, кого следовало, посадили и отправили к праотцам. Но орудие, из-за которого погибла боевая машина, не нашли — и вертолеты с тех пор над фавелой не летают.

На всякий случай.

На этом обмен любезностями сочли завершенным, и еще одна пачка реалов переходит в темные руки руки.

А нас пускают внутрь, проводят извилистыми коридорами — похоже, что в соседнее здание — и представляют, наконец, нужному нам Мигелю Сантосу Алмейда. Невысокому, пухлому и не молодому — на вид милому дядюшке.

Но никого не обманывает его добродушный вид.

Мы придирчиво осмотриваем друг друга и садимся на весьма неудобные стулья.

Я пытаюсь понять, не является ли наше нахождение здесь очередным разводом для гринго, но, судя по парочке автоматчиков в задней комнате и проницательному, цепкому взгляду синьора Алмейда, мы попали куда нужно.

Кого-то может и удивило бы место проживания и работы торговца драгоценными камнями, но стоит понимать — несомненным преимуществом фавелы было полное исчезновение с государственных радаров… и с радаров изумрудных кланов. И возможность действовать по-своему, а не плясать под дудку влиятельных семей, не могла не цениться теми, кто подсел на игру камней.

— Вы далеко забрались, — Мигель начинает, наконец, диалог на сносном английском.

— Мы готовы зайти еще дальше, — уверяю его.

Жует губу, а потом кивает, будто приняв решение:

— Я знаю, что вам нужно.

И замолкает.

Я верно понимаю возникшую паузу и делаю знак Митчу. Тот вытаскивает пухлый конверт — на этот раз с долларами — и передает гостеприимному синьору.

Информация обойдется нам не дешево, но если она будет стоящей…

— Не вы одни ищете эти камни. Даже я… — он снова эффектно замолкает, — не отказался бы от куша. Но стараюсь сохранять нейтралитет по отношению к прочим семьям…

— А нам это делать не обязательно, — тяну я понимающе.

— Да. Вот только я полагал, что среди вас лишь реальные охотники, которые в состоянии вытащить эту игру… Зачем вы таскаете еще и «розу»? — тянет он свои лапы к рыжей, будто намеревается сорвать наш цветочек.