— Держись, подруга, — сказал Менчу и вылил пузырек святой воды Асанти в рот. Она поперхнулась, закашлялась. На секунду его сердце замерло от ужаса: Менчу испугался, что Асанти прямо сейчас умрет, как пифия. Но Лиам наклонил тело Асанти вперед, и из ее горла извергся поток чистой воды. Вылилось куда больше, чем было в том пузырьке. И ни следа пищи или желчи.
— Вода из ключа, — догадался Лиам.
Когда последние капли упали на сухую землю, тяжесть в воздухе исчезла.
— Ты в порядке? — спросил Менчу Асанти.
Она кивнула. Их взгляды встретились. Глаза ее вновь обрели привычный темно-карий цвет. Она откашлялась.
— Спасибо, что придумали, как с этим разобраться, не убив меня.
— Не за что.
Лиам осторожно отпустил ее.
— Помнишь, что ты произнесла? — осведомился Менчу.
— Да. Простите за загадочность. — Тут она заметила мокрую, но уже не пылающую Сэл. — И за это тоже.
— Это не ты, — успокоила ее Сэл.
— А что до загадочности, — добавил Лиам, — есть у меня кое-какие соображения.
Менчу обвел взглядом команду. Коп. Одержимый программист. Несокрушимая женщина, вырванная из собственного времени, которая, скорее всего, переживет их всех. Архивариус, которая их объединяет.
— Пошли, — позвал он. — Пора домой.
Эпилог
— Родос. — Лиам поднял глаза от компьютера. —
— Точно? — переспросил Менчу.
Лиам кивнул.
— Самый восточный из крупных греческих островов, именно там «первый утренний луч озаряет землю этой страны», если смотреть со стороны Дельф. Кроме того, именно там ранее стоял колосс — одно из чудес древнего мира.
— «Где некогда стоял на страже Титан», — процитировала Асанти.
— Территория для поисков солидная, — заметила Сэл. — То есть не в абсолютном смысле, но, полагаю, на одном из самых больших греческих островов есть куча мест, где можно спрятать книгу.
— Ну, — задумчиво произнес Менчу, — если книга на Родосе, значит, раненые рыцари — это рыцари Святого Иоанна. Нужно разобраться в их архивах — выяснить, откуда следует начать поиск.
— А самый светлый из дней? — спросила Сэл.
— Летнее солнцестояние, — ответила Грейс.
— До которого четырнадцать суток, — заметил Лиам.
— То есть, — подытожил Менчу, — у нас две недели на то, чтобы найти тайное хранилище рыцарей Святого Иоанна и заодно придумать, как скрыть местонахождение «Кодекса» от мистера Норса.
Лиам посмотрел на Асанти.
— Теперь информации у нас всяко больше, чем раньше.
Асанти кивнула, принимая подразумеваемое извинение.
— У меня есть кое-какие полезные книги.
Менчу посмотрел на своих сотрудников. Почти месяц они работали на износ. Конечно, прямо сейчас все ощущали прилив энергии, вызванный новым открытием, но он-то знал, что это ненадолго.
— Первым делом все по домам, — распорядился он. — Поесть нормальной еды. Нормально выспаться. Увижу тут кого-то из вас до завтра — заставлю взять два выходных.
Сэл фыркнула. Менчу — нет.
— У других спроси, если думаешь, что я это в шутку. — На неисправимых трудоголиков эта угроза действовала безотказно. Менчу редко им угрожал, но на крайний случай было в его арсенале и такое средство.
Сэл перестала задираться.
Оспаривать указание Менчу никто не стал — и это говорило о том, насколько они вымотались. Даже Асанти, похоже, не хотела здесь задерживаться. И вот Менчу и Грейс остались в Архиве вдвоем.
— Надеюсь, что распоряжение касается и тебя, — заметила Грейс.
Менчу усмехнулся.
— Так точно, мэм. — Она пихнула его локтем. — Что-то еще? — спросил он.
— Пожалуй, да.
— Говори.
— Мне нужен перерыв. Слишком долго я прыгала из кризиса в кризис. Отдохнуть успеваю, а мозги прочистить — нет.
Менчу, поняв, к чему она клонит, кивнул.
— Уверена?
Грейс кивнула.
— Пора мне взять выходной, и сейчас, похоже, самое время. — Она взглянула на него и вдруг засомневалась. — Можно с полудня до полудня, если хочешь поспать подольше.
— Ладно, проснусь. Знаю, как ты любишь утренние часы.
Грейс улыбнулась. Столько лет уже — а Менчу все не мог налюбоваться, как улыбка озаряет ее лицо.
— Тогда утром увидимся, — сказала она.
Он проводил ее взглядом.
Когда дверь за ней закрылась, он откликнулся:
— Утром увидимся.
Эпизод 10
Мур Лафферти
В увольнении
Пролог
Часы казались ей самой безупречной вещью на свете. Нет ничего более совершенного и само собой разумеющегося, чем эти пружинки и шестеренки, которые отмеряют шаги нашего общего повелителя — времени.