Из корыта выплеснулся воск, перехватил летящие пули. Парящий в воздухе русский повернулся к Чэнь, рыча от ярости. Его приспешники вскинули оружие. Уцзин увидел, что его подруга в опасности, поднял пистолет, выстрелил. Один из приспешников упал, другой крутанулся на месте — и тут восковой тигр прыгнул на Уцзина, повалил его, впился зубами в лицо.
Уцзин закричал.
Закричала и Чэнь Цзюань. Кинулась на Антопова, все еще сжимая пистолет; напрыгнула, заслоняя лицо руками.
Она была тяжелее пули. Пленка горячего воска покрыла ее кожу, одежду. Воск обжигал, но это ее не остановило. Через миг она прорвалась и обрушилась на Антопова, схватила за ноги, дернула вниз, преодолевая гнусную невесомость, созданную его магией.
Русский с криком свалился, ударился об пол. Чэнь вскарабкалась на него, не обращая внимания на боль от ожогов, вонь от подпаленных волос и непривычный тошнотворный привкус воска во рту.
Антопов змеей вывернулся из-под нее, согнулся пополам, лбом ударил ее в переносицу. Она отлетела в сторону, он перешел в нападение — стремительно, слишком стремительно, а пламя свечи у него за спиной вымахало в световой столб, лизнуло стропила. Чэнь рвала, царапала его лицо, но ее ногти вместо кожи сдирали полоски воска, обнажая в нижних слоях тот же воск, но цвета крови.
— Слишком поздно, — проквохтал Антопов. Зубы у него были желтые, язык розовый. — Пламя — дух, а воск — плоть. Разум — форма, а мясо — глина.
Рука его сделалась огромной, тяжелой, он ударил Чэнь по лицу. Пальцы впечатались в ее щеку, расплавленный воск залепил ноздри и рот. Вторая его рука превратилась в змею, обвилась вокруг ее предплечья. Когда она отшатнулась, конечности его стали удлиняться, точно подтаявшая тянучка, но ее не выпустили. Балки пылали. Воск на ее коже пузырился. Уцзин поднялся, шатаясь — голова его по-прежнему была в челюстях тигра, — и стал из последних сил вырываться. Ахсан лежал неподвижно.
Чэнь Цзюань пыталась руками разлепить рот, но дышать не могла. Между нею и миром заплясали черные точки, у точек были лица, лица эти состояли из одного рта, и рты смеялись в такт нечеловеческому хохоту Антопова. Чэнь пошатнулась, поймала равновесие, оперлась на подсвечник. Руки залил расплавленный воск — с тех пор, как она вошла в помещение, огромная свеча успела оплавиться на четверть.
Уцзин дважды выстрелил тигру в живот, а потом упал.
Чэнь Цзюань сжала в ладони фитиль свечи.
Пламя погасло.
Она услышала то ли крик, то ли хохот, а потом наступила тишина.
3
Выслеживать людей, как по опыту знала Сэл, — все равно что участвовать в борцовском поединке: топчешься вокруг цели, дожидаешься, когда она раскроется. В магазины Грейс ходит? Постоянно перемещается? Домоседка? Родня есть? Сексуальные партнеры? Что ты вообще про нее знаешь?
Сэл знала достаточно, чтобы понимать: борцовский поединок с Грейс не обойдется без болезненных моментов: бандюгана на фенциклидине завалить проще, чем эту девицу. Так что аналогия, пожалуй, не самая подходящая. Впрочем, говоря по совести, в выслеживании Грейс Сэл преуспела не сильнее, чем преуспела бы в схватке с нею на ринге.
Начнем с фактов. Грейс любит книги. Знает подозрительно много иностранных языков. Дерется. Всюду приходит вовремя, скандалит, когда другие опаздывают. Все это наводит на мысль о службе в армии, но не помогает ответить на вопрос, где она живет, да и вообще, если слишком сильно полагаться на догадки, попадешь в знакомую еще Шерлоку Холмсу когнитивную ловушку «сигнал/шум». Почему почтальон не побрился? Потому что сильно нервничал, потому что потерял бритву или потому что она сломалась? Грязь на штанине у бармена действительно из Восточного Лондона, где в четыре часа дня шел дождь? Или на задворках бара лопнула труба и он, вынося мусор, плюхнулся в лужу?
Грейс ездила на оранжевой «Веспе». Как, впрочем, и половина Рима. Одевалась хорошо: в неброские качественные модные вещи, без видимых лейблов. Стриглась без затей. Насколько Сэл было известно, никогда не пила — с другой стороны, встречались они по большей части только на заданиях — но все равно разыскивать ее на сборищах анонимных алкоголиков, видимо, не имеет смысла.