Охотники за костями. Том 1

– Чтобы копать, о мой смертный друг. Прорывать обширные залежи мирового навоза! Лишь твой род, человек, с вашим ясным видением, вашей бескрайней жаждой! Ты, переносчик мусора и создатель сора! Следуй за мной, и мы проедим себе дорогу в саму Бездну!

– Ох, боги, ну ты и воняешь!

– Не обращай внимания, друг мой! Скоро и ты сам…

– Отступите от него, вы, оба! – Третий голос – пронзительный – зазвучал откуда-то сверху, он быстро приближался. – Лишь мёртвые и умирающие выкрикивают истину!

Бальзам поднял взгляд. Британ Труп, одиннадцатиглавая богиня стервятников.

– Да отстаньте от меня! Все вы!

Но теперь уже со всех сторон зазвучал нарастающий гомон голосов. Боги и богини, полный набор омерзительных далхонских божеств.

Ох, зачем же нам их столько?!

Это сестру забрали, не её. Она помнила всё так ясно, словно это было вчера, ночь лжи, которая явилась в деревню подле Итко-Кана, когда море слишком долго молчало и оставалось пустым. Когда пришёл голод, все новомодные верования – державных, справедливых богов – отбросили. Во имя Пробуждения вернулись древние ужасные обряды.

Рыба ушла. Море омертвело. Нужна была кровь, чтобы начать Пробуждение, чтобы всех их спасти.

Забрали её сестру. Улыбка была в этом уверена. Но вот сейчас просоленные, грубые руки старейшин несли её собственное бесчувственное, одурманенное тело и клали на мокрый песок – отливная волна отступила далеко и терпеливо ждала тёплого дара – а сама она парила над телом и могла лишь смотреть в ужасе.

Всё не так. Не так всё было. Забрали её сестру-близнеца – Зеркальнорождённые обладают большой силой и редко, очень редко рождаются в такой маленькой деревне.

Сестру. Поэтому она и сбежала от них всех. Прокляла каждое имя, каждое лицо, которое видела той ночью. Бежала и бежала, аж до большого города на севере – и если бы только знала, чтó ждёт её там…

Нет, всё равно бы сбежала. Точно. Ублюдки. «Ради жизней всех остальных, дитя, отдай свою собственную. Это вечный цикл, это жизнь и смерть, этот вечный путь пролегает в крови. Отдай свою жизнь ради жизней всех остальных».

И почему только эти жрецы никогда сами не вызывались на такую славную жертву. Почему никогда не настаивали, чтобы их связали и придавили камнями, оставили ждать прилива и крабов, вечно голодных крабов.

И если это такое умиротворение, зачем же лить ей в глотку масло дурханга, пока глаза у неё не стали как чёрные жемчужины, а сама она не могла уже даже ходить, не говоря о том, чтобы думать? Чтобы понимать, что именно вы собрались с ней сделать?

Улыбка парила нас своим телом и чувствовала, как подбираются ближе старые духи, жадные и злорадные. А где-то в глубинах за бухтой ждал Старейший бог. Сам Маэль, что кормится страданьями, жестокий похититель жизни и надежды.

В сердце Улыбки разгорелась ярость, и её тело напряглось под весом цепей – она не будет лежать неподвижно, не будет улыбаться, когда мать поцелует её в последний раз. Не будет сонно моргать, когда тёплая вода окутает её, заполнит её.

Слушайте! Все вы, треклятые духи, слушайте меня! Я бросаю вам вызов!

Что? Отшатнулись? Правильно, бойтесь, потому что, клянусь – я вас всех с собой заберу. Я вас всех утащу в Бездну, в лапы демонов Хаоса. «Цикл такой», ишь! Порядок и хаос – куда более древний цикл, чем жизнь и смерть, не правда ли?

Давайте же, подходите, все вы.

В конце концов, всё было так, как она и помнила. Забрали её сестру, и она… ну, давай не будем теперь стесняться, милая девочка, ты её на прощание и поцеловала. И никакого масла дурханга, никакого оправдания.

Никогда не получается убежать так быстро и так далеко, как хотелось бы.

На шлюх всегда можно положиться. Его родила шлюха, девушка-сэтийка четырнадцати лет. Родители выгнали её… конечно, тогда она не была шлюхой, но чтобы прокормить себя и новорождённого сына – что ж, это был самый простой путь.

Среди шлюх он обучился основам религии, среди этих женщин, тесно связанных с его матерью, разделявших между собой все страхи и другие горести, которые приходили вместе с древнейшим ремеслом. Их прикосновения были добрыми, искренними, этот язык они знали лучше всего.

Полукровка не может воззвать к богам. Полукровка идёт по сточной канаве меж двух миров, и его презирают в обоих.