Охотники за орхидеями

В тот же день Еник познакомился ещё с одним странным животным. Диего позвал его взглянуть на ленивца[24]. Еник часто слышал об этом удивительном звере, но ему не верилось, что тот действительно заслужил своё имя. И всё-таки это было так! Ленивец висел на дереве неподвижно, как мёртвый. Крепкими когтями он уцепился за ветку и, вернее всего, спал. Диего, смеясь, ткнул в него веткой. Ленивец не шелохнулся. Еник начал трясти сук, на котором висел лохматый зверь. Никакого впечатления.

— Наверное, он подох, — предположил Еник.

Диего рассмеялся:

— Он жив, только ему лень пошевелиться. Но Диего заставит его слезть, погоди!

Диего соскочил с дерева, сунул за пояс топорик и снова взобрался на прежнее место. Еник понял, что Диего хочет подрубить ветку, за которую уцепился ленивец, и с нетерпением ждал, что произойдёт дальше. Между тем ленивец не проявлял ни малейших признаков жизни. Даже удары топора не разбудили его. Только когда ветвь затрещала и прогнулась, зверь теснее прижался к ней и — бац! — рухнул в траву, захныкав, как ребёнок во сне.

Еник подбежал ближе и со всех сторон рассмотрел покрытого жёсткой шерстью зверя. У него была короткая волосатая морда и сильные лапы, снабжённые длинными когтями. Диковинный зверь: неуклюжий, двигающийся страшно медленно!

— Этот чудак очень ленив, — рассказывал Диего. — Если залезет на дерево, сидит там, пока не сожрёт все листья и плоды. Спуститься как следует он не умеет, а когда проголодается, просто отпускает сук и падает.

— А что мы будем с ним делать? — спросил Еник.

Диего рассмеялся:

— Ничего! Наши, правда, едят его мясо, но дон Франсиско побрезгует. Идём!

Они ушли. А ленивец снова уснул — или притворился, что спит. Лентяй, он даже не попрощался с мальчиками!

Глава четырнадцатая У радушных хозяев

Лесорубы обосновались у опушки джунглей на пять-шесть месяцев, а охотники за орхидеями, пробыв там четыре недели, уже готовились к походу. Франтишек полагал, что важно не количество собранных растений, а их разнообразие. Горные орхидеи — большая редкость, а найти их можно только в Коста-Рике.

Лесорубы, вся славная лесная артель, уговаривали европейцев хотя бы ненадолго отложить свой отъезд. Наступил период тропических ливней, а в такие дни особенно приятно общество и дружеская беседа. Но Франтишек спешил. Правда, он согласился задержаться на день-два, чтобы запастись достаточным количеством копчёного мяса, но потом экспедиция немедленно отправится в путь.

Индейцы выследили большое стадо пекари и привели охотников прямо к цели, так что тем удалось убить шестерых животных. А Вацлав уложил какого-то невиданного зверя и очень радовался этому. Однако Франтишек отверг его трофей:

— Голубчик, хоть у твоего енота и хорошая шкура, да мясо никудышное. Разве ты не чувствуешь, как он пахнет?

— Настоящий медведь! — поразился Еник. — Ну что ж, мы могли бы принять в подарок хотя бы лапы. Я где-то читал…

Франтишек расхохотался:

— Я тоже мальчишкой читал про медвежьи лапы. Такое, дескать, лакомство, а запах — как от черепашьего супа. Будто бы робинзоны лакомились медвежьими лапами, как устрицами. Только, милый мой, всему на свете верить нельзя. Тебе бы они не понравились — чехам медвежьи лапы не по вкусу. Зато копчёное мясо пекари — настоящее объедение, вот увидишь!

Хосе пришлось изрядно повозиться, пока он засолил и закоптил добычу.

— Береги соль! — предупредил его Франтишек. — У озера Петен она ценится на вес золота. Вот увидишь, индейцы в обмен на соль принесут тебе всё, что только ни пожелаешь.

Скоро подготовительные работы были закончены: ящики упакованы, палатки свёрнуты, животные подготовлены к дальнему пути; настало время прощания. Лесорубы — люди непосредственные и сердечные — за несколько недель крепко привязались к своим белолицым друзьям и были искренне опечалены расставанием. Они проводили путешественников далеко за пределы лагеря и ещё долго смотрели им вслед, махали руками и кричали:

— Счастливого пути, до свиданья!

«Может, и свидимся, — вздохнул про себя Франтишек, — может, доведётся ещё заглянуть в эти края».

Тяжелее всего было прощание сеньора Пансы и Еника. Они оба выполнили свои обещания: Еник каждый вечер приходил к толстому метису, усаживался, положив голову на его плечо, и слушал рассказы о Мигеле.

— Хотел бы я что-нибудь подарить тебе на память, — сказал Панса Енику. — Только нет у меня ничего… Разве вот этот мачете… Возьми его — может, пригодится. Каждый день я заклинал его хранить тебя. Не смейся! Думаешь, оружие не понимает человеческой речи? О, как ещё понимает! Вместе с этим мачете за тобой последует и моя правая рука, запомни!

Еник принял острый нож в красивых ножнах и гордо привесил его к поясу. Потом протянул Пансе один из своих пистолетов и тоже попросил его принять на память о белолицем мальчике, который всегда будет с благодарностью вспоминать о своём далёком добром друге.

— Ладно, я возьму и пистолет, но прости: одну вещь я уже сам взял, потихоньку. Эту книжку, видишь? Вот она, бери её и прости!