Охотники за первым снегом

– Как и парень-бармен, – поводит плечами девушка чупа-чупс.

– Смешать тебе Маргариту? – серьезно предлагаю я.

– Обойдусь. Соскучился по бару?

– Соскучился.

– Для тебя всегда найдется место за моим баром, Андрей.

– Звучит как приглашение в постель, Алена.

– Оставь мне телефончик.

Неожиданно Алена становится серьезной, а ей это так не идет:

– Ты надолго?

– Завтра уезжаю. У нас мало времени.

– Пойдем.

Я встаю из-за бара. Она смеется:

– Ты, правда, думаешь, что пойдем?

– Правда, – киваю ей.

Она поручает второму бармену бар. И мы уходим под едва пробивающимися через отсвет города звездами по пустым неосвещенным улицам домой. И уже дома не случилось все, что должно было случиться. Без грусти о прошлом, без горечи в настоящем, будто только так, на одну ночь, мы и умеем любить друг друга – мы друг друга не любили, а просто лежали в темноте и разговаривали, пока не проваливались в сон. А просыпаясь через пол часа, отчаянные искали друг друга руками и находили, обнимали, гладили, смешивая сны с поцелуями, с тревогой и близостью, похожей на счастье.

Я просыпался к утру и брел к окну. По Бродскому.

Панельную восемнадцатиэтажку напротив уже достроили и даже заселили. В позднюю ночь в паре окон горит свет.

– Ну что ты? – Алена бесшумно подкралась и обняла меня сзади.

– Выспался в дороге.

Я взял ее ладони в руки. Она поднялась на носочки, подтянулась и вертикально легла на меня. Оранжевые волосы упали на мои плечи, запутались в начинающейся бороде. Наши тела по-прежнему идеально совпадают…

– У меня есть для тебя подарок.

Она убегает и возвращается с предметом в руках.

– Эта ручка пишет. В отличие от твоей.

Она протягивает мне капиллярную ручку:

– Я знаю ты их любишь.

– Спасибо.

– А еще у меня есть косячок, – глуповато хихикнула Алена.

Как дела в баре? Так же, не лучше и не хуже, хоть второй открывай. В месяц по десять предложений выйти замуж. Один дарил машину. Хорошая? Хорошую. Но ты же знаешь, рот открыла и во все стороны смотрю, как будто еду. Как будто движусь куда-то, но движется все остальное и тянет меня за собой. Большие корабли доходят до причала и тонут в бухте, если не спасти. Я не спасаю.

Москва? Ну, а что Москва? Использую ее. Но я давно стал настоящим, аутентичным, когда рюкзак за спиной. Почему еще там? Вряд ли это генетическая память рода об оседлой жизни. Просто всегда хотелось где-то остановиться. Только оказывается, что мой дом – перемены.

Алена обнимает меня и не отпускает, я тону в ее кудрях.

– Не уезжай, пожалуйста. Останься. Не уезжай. Я не знаю какие еще слова найти и нужны ли слова?! Ты чувствуешь то же, что и я. Не бросай меня снова, – тихо шепчет она самые нужные слова в моей жизни.

За окном занимается рассвет, и чай в белых икеевских кружках уже закончился.

Фарфоровые кружечки полны цейлонского чая, маленькие ложечки лежат у тарелочек с кусочками вкусного ягодного пирога, молочник ждет своего участия. Картина на кухне Кати М. замерла.

– А это нормально? – спрашивает Катя М, поднимая взгляд от экрана нетбука.

– Да, нормально, я очень близко знаком с этими ребятами. А там, в деревушке, мы или пересечемся с ними, или нас примут родители одного из путешественников, – отвечает Митя, не отрываясь от планшета на коленях, – там мы и узнаем подробный маршрут до горы, а пока нужно понять, как добраться до деревушки.

– Вот, я нашел билеты до Абакана, а потом придется на перекладных. Несколько автобусов. Но у них нет он-лайн службы, я не вижу_ маршрута – говорю я.

– Сколько стоят билеты до Абакана? – спрашивает Катя М.

Я поворачиваю свой нетбук ко всем.

– Очень много, – они отрицательно качают головой, – еще и придется искать транспорт от деревушки до гор…

– Писатель, – говорит Митя.

– Писатель, – подтверждает Катя М.

– Томск? – поднимаю брови я, – может, нет, ребята?

– Что, не отпустило еще? Год прошел? Или два… – Катя М тыкает меня в бок, – увидеть писателя и сэкономить деньги или твое душевное равновесие? Выбираю первое.

Митя поднял глаза.

– Билет до Томска, – он разочаровано поворачивает к нам планшет.

– Посмотри до Новосибирска? – подсказываю я, – суммарно тысяч пять в плюс.

– Класс, – улыбается Катя М, – поворачивает к нам свой экран.

– Я пишу писателю, – говорит Митя.

– Попроси у него пикап, попроси пикап, Митя.

– Он все равно себе недавно купил какую-то мажорскую машину, – комментирую я.

– А теперь все набросились на пирог, как на самое вкусное угощение, которые вы когда-либо попробовали

– Как будто мы только вернулись с бэккантри в цивилизацию? – улыбается Митя.

– Ага. Зря что ли пекла?

Писатель одолжил нам свой пикап. В меру раздолбанное средство передвижения из середины девяностых в начало двадцатых. Отремонтированный дизельный двигатель уже не раз тащил, как родной, выдавая сто километров на час.

Катя М. аккуратно рулила в тишине раннего утра. Пустые трассы еще не проснувшегося города утопали в теплом свете рассвета на безоблачном небе.

– Как я люблю этого красавца, – глаза Кати М горели. Давно не видел ее такой довольной.

– Вот здесь, кажется, это последнее кольцо. Поворачивай налево, на Мариинск.