Охотники за первым снегом

Я обернулся к Мите и Маше на заднем сидении. Они, заспанные, смотрели в окна, взявшись за руки. Я привлек Катю М, и она посмотрела в зеркало заднего вида, улыбнулась, кивнула мне и сосредоточилась на дороге.

Полчаса назад ребята подобрали меня у дома Алены, но я уже думал о ней.

Я вытащил из гнезда блокнота старую ручку, бросил в бардачок и достал из кармана ее подарок, открыл на чистой странице…

– Пока, Томск, мы еще вернемся, – хором сказали ребята, и даже Маша.

– Пока, Томск, я еще вернусь, – запоздало откликнулся я, замечая табличку с названием города уже в наружном зеркале заднего вида. Неперечеркнутую.

3.

«Проехать пол страны» – классно звучит только в России. С запада на восток мы переместились на самолете, а теперь продвигались с севера на юг еще на пол страны. Катя М почувствовала машину и теперь уверенно мчала, обгоняя транспорт редких жителей пролетающих сел. Суслики сзади по очереди засыпали друг на друге, ворочались на свернутых куртках, смотрели в окна и молчали о чем-то таком, о чем можно молчать только вдвоем.

Три станции. Осторожно, двери закрываются, следующая станция … две станции. Одна. Переход. Подземный Стикс несет по коридорам вперед. Страйк у дверей вагонов. Кольцевая. Новый отсчет. Четыре станции, три, две.

Мы вынырнули из толщи бетона в глубокий и прекрасный мир, полный солнечного света. Сквозь смешанный лес в едва выносимом порядке просвечивают белые березы, ниже слой сухого кустарника. Леса дышат, и мы дышим.

– Вагино, – отрешенно прокомментировала название села сонная Маша.

– привет, Вагино! – откликнулись мы хором.

Пошлые шутки скрылись за мягкими полуулыбками. После маленького города встретилась наша заправка (ресурсного монстра страны, поставляющего наиболее качественное топливо, по мнению Кати М). Она сразу свернула. У нее какой-то пунктик на топливе. Всегда держит половину бака.

– Разомнем ноги, – повернулась она назад, – они нам еще пригодятся.

И это она не оправдывается, а заправляет машину.

Поздняя осень как-то забылась в теплой и большой машине, под ярким солнечным светом. В одних кофтах на улице мы мгновенно озябли.

Впервые за пару последних дней у меня зазвонил телефон. Ребята недоуменно, будто я принес обогащенный уран в их чистый канадский лес, посмотрели на меня. Я и сам почувствовал неприятный резонанс, когда на экране высветился неуместный московский номер. Роман Анатольевич. Начальник. Я отошел к трассе и нажал ответ. Любопытство всегда побеждает.

Катя М подобрала меня на выезде.

– Зовут после отпуска немного поработать.

– Так вот почему так холодно в машине. И ты согласился? – Митя с Машей закутались в куртку.

– Пока нет.

– Набиваешь цену, – сказала Катя М, это показалось умной мыслью, хотя и в мыслях не было.

В салоне качал Нью Диско вперемешку с фанком, а мы ехали в горы, по-прежнему с целью совершить первопрокаты сезона. Все, что мне хотелось, это огромных низких туч, полных снега над горными склонами.

И чтобы любовь победила.

После перекуса трехслойными бутербродами, заготовленными еще у писателя, стало совсем приятно. Мы запили их одной бутылочкой колы. Катя М морщилась на такое, но не возражала, когда я практически с рук кормил ее, как голодного птенца.

Наевшись, я постепенно отключился и молча разглядывал ставший однообразным лесной дорожный пейзаж.

Когда-то, а точнее всегда, меня провожали в дальние путешествия или в родные города девчонки, в которых я влюбился накануне отъезда или уже серьезно встречался. Но не в этот раз, – думал я в Москве. Что-то сломал или, может быть, просто пожил с одной и теперь все изменилось. Но судьба вывернулась шиворот навыворот и явилась красивая, да с косячком, в центре Сибири.

Грусть по Алене зажила отдельной жизнью, купила тонкие сигареты, закурила на обочине непринятых решений, но где-то далеко в поле начали пробиваться сквозь землю ростки крохотных изумрудных полевых цветов.

Я видел только, как меняется ландшафт, как поздние осенние и грустные леса сменяют черные осиротевшие поля, разделенные насквозь линиями деревьев, прирученных и выманенных из леса человеком для защиты посевов от ветра. А потом началась уснувшая в многочисленных курганах Хакасия – неровная, холмистая, горчичного цвета сторона света.

Катя пристроилась сзади медленного бмв бизнес класса. Автомобиль полз, едва перебирая колесами из-под черного лакированного панциря. Встречный поток грузовиков, грузовиков и грузовиков не давал маневра.

– Он что, стесняется на ней ездить?! – Митя нетерпеливо заглядывал вперед. Затем он сочно выругался и слово «казел» оказалось самым мягким в его репертуаре.

– Терпение, мой вспыльчивый друг, – посоветовал я.

Катя М напряглась, выглядывая лазейку. Тщетно.

Наш красавец из девяностых был зажат двадцать первым веком. Минуты тянулись. Горы отдалялись. Бронетранспортер, на цыпочках крадущийся за бмв, неторопливо взобрался на холм: вереница встречных машин не заканчивалась почти никогда, но Катя М таки нашла лазейку на спуске и утопила гашетку акселератора.