Охотники за привидениями и ледяной призрак

– Ну, не такой уж я и безобидный, – обиженно донеслось из рюкзака Тома, и Хуго снова вырвался из своего укрытия.

Он раздулся до максимального размера и полетел на испуганного господина Либлиха.

– Ваш дедушка был прав, – шелестел он, – я действительно Хуго. Я стал привидением из-за трагического случая, произошедшего тёмной нучью. Бульше ста пятидесяти лет тому назад. Тугда ещё был жив ваш пукуйный прапрадедушка. На удивление пугливый челувек! Учень ун меня уважал.

– Невероятно, – бормотал господин Либлих. – Просто невероятно.

– Господин Либлих, – сказала Хедвиг Кюммельзафт, – мы здесь для того, чтобы помочь вашему предку снова вернуться в свой дом. Готовы ли вы принять Хуго в родные стены, если я прогоню ПКП?

– Да, разумеется! – воскликнул господин Либлих. – Он никогда не мешал мне выпекать печенье. Правда, пусть он больше не пугает меня так, как сделал это только что.

– Честнуе привиденческуе слуво! – прошелестел Хуго. – Я буду курулесить лишь самую малусть.

– Хорошо, это мы прояснили, – сказала Хедвиг Кюммельзафт. – А теперь мы должны быстро подготовиться. – Она посмотрела на свои часы: – Меньше чем через час уже стемнеет, и тогда, дорогие друзья, ПКП разыграется здесь вовсю!

Стук зубов и тела дрожь

– Хм, хм! – Госпожа Кюммельзафт неодобрительно огляделась в гостиной господина Либлиха. – Синее, синее, всё сплошь синее. Это плохо! И ни одного зеркала!

– Зеркала? – удивлённо переспросил господин Либлих.

Том с важном видом поправил очки.

– Зеркала очень помогают против привидений, – сказал он. – Вы разве не знали этого?

Господин Либлих не ответил. В нём произошли примечательные изменения. Волосы у него вдруг встали дыбом, словно колючки, лицо побледнело до цвета сахарной ваты, а ноги начали трястись. Широко раскрыв глаза, он уставился на дверь.

Из холла послышались глухие стуки. Датчик ПКП в кармане Тома стал холодным как лёд.

– В укрытие, оно приближается! – воскликнула госпожа Кюммельзафт, подхватила ведёрко с кладбищенской землёй и спряталась за креслом.

Том недолго думая тоже нырнул за диван.

– У-у-у-ха-а-а! – жалобно застонал Хуго и весь сжался.

– Быстро в рюкзак! – крикнул Том. – Прячься скорее!

Стук приближался. А вместе с ним гулкое завывание. Господин Либлих всё ещё стоял как вкопанный.

– Вниз, пригнитесь! – крикнула ему госпожа Кюммельзафт из-за кресла. – Прячьтесь, быстро!

– Я… я… я не могу, – заикался господин Либлих, закрыв лицо руками.

Стук добрался до двери, она с грохотом распахнулась, и в гостиную ввалилось отвратительное, вонючее, огромное нечто. ПКП.

– Ба-а-а-ха-а-ах! – горланило оно, увеличиваясь в размерах, а когда достигло потолка, все лампочки в комнате полопались.

Привидение злобно уставилось жёлтыми глазами на бедного господина Либлиха. Громадная пасть разверзлась, издавая отвратительную отрыжку. Потом ПКП набрало воздуха и дохнуло своим ледяным дыханием на господина Либлиха. Тот сразу заледенел.

Зубы Тома стучали как пишущая машинка. Он трясся так сильно, что очки сползли у него с носа. Из рюкзака послышался испуганный вой Хуго. И только Хедвиг Кюммельзафт сохраняла самообладание. Она молниеносно сунула руку в ведёрко, выпрямилась и швырнула в туманную грудь ПКП полную горсть кладбищенской земли.

– Бра-а-ар-га-ах! – взревело огромное привидение и стало лиловым как фиалка. Его жёлтые глаза закатились, а ледяное дыхание стало тёплым, как воздух над батареей отопления. С устрашающим рёвом оно метнулось назад в холл. За ним с грохотом закрылась дверь, со стены упало несколько картин. И потом вдруг воцарилась мёртвая тишина.

– Боже-боже-боже-боже, – стонал Том и шарил вокруг себя, ища на засыпанном мукой ковре свои очки.

– Пугибли-гибли! – жалобно стенал Хуго и, заламывая руки, вывалился из рюкзака, колеблясь над полом. – Мы пуги-ибли!

– Воздух! Надо впустить воздух! – крикнула госпожа Кюммельзафт. – Не то у нас всех появятся синие прыщи от вони ПКП! – Она быстро раздвинула шторы и распахнула окно. Снаружи уже стемнело.

– А-а-а-ах! – вздыхал Хуго. – Самуе время для привидений!

«Этого нам только не хватало», – подумал Том и трясущимися пальцами надел очки.

Он с тревогой оглянулся на окаменевшего рядом с ним господина Либлиха.

– Заледенел! – сразу определила госпожа Кюммельзафт. – Скорее, его надо перенести к камину.

Общими силами они перетащили рослого, грузного мужчину ближе к огню. Затем Хедвиг Кюммельзафт достала из сумки флакон с красной жидкостью и три раза капнула на заледеневший нос господина Либлиха.

– Моё специальное средство для оттаивания, – пояснила она. – Собственная разработка против ПКП-заледенений. – Госпожа Кюммельзафт качала головой, осматриваясь вокруг, и бормотала: – Все лампочки полопались. Придётся зажигать свечи.

Пока госпожа Кюммельзафт расставляла свечи, Том упал в кресло.

– О боже-боже-боже! – вздыхал он. Руки у него тряслись. Ноги тоже. Да и всё его тело била дрожь. Он сам себе казался трясущимся живым желе.

Господин Либлих, в отличие от Тома, всё ещё стоял у огня, заледеневший. Но его губы уже не были синими, а кончик носа постепенно розовел.