Охотников. Нулевой потенциал

Рука у Дуняши дёрнулась, и Гришка взвыл, выгнувшись дугой.

— Замолчи. Ничего не делай, — приказал я.

АнМихална подчинилась без возражений и стоически молчала до конца истязания, пока Дуняша не отняла руки и не повалилась без сил. Тело Гришки обмякло, глаза закрылись. Но дыхание оставалось ровным.

— Что за спектакль? — наконец, сурово произнесла Аннушка, поднявшись на ноги. И кивнула на Дуняшу. — Она — тоже маг смерти, Матвей?

— Да. Но сила у неё странная.

— Вижу. Кого ты ещё обнаружил?

Я развернулся к Аннушке и пригвоздил её взглядом.

— Никого, АнМихална. И про Дуню забудь. Если бы я за Гришку не испугался, в жизни бы тебе не показал.

Жёлтые глаза Аннушки налились обидой.

— Тебя взломать могут, Ань, — мягко добавил я. — Прости. Пока так. И вот ещё что. Это — мои люди. Если вдруг по какой оказии за ними люди государевы явятся, с обещаниями «свободы», я защищать их стану. Если понадобится, то до смерти. Они здесь на благо Российской Империи работают. И куда лучше, чем на поводке в Крепостях. И это я сейчас тоже говорю не для тебя.

— Поняла, Матвей Палыч. А с Гришкой что она делала?

— Мы с него блоки сняли.

— Как?!

— В Гнили. Талантливого мага-природника с потенциалом в перспективе почти в десятку блоками забивать — большого ума дело.

— Как я понимаю, он теперь тебе руки будет целовать… — тоскливо протянула Аннушка.

— Надеюсь, что нет. Но взгляды на преданность у Гриши изменились. А сейчас Дуня на него маскировку наложила. Так же, как на меня вчера.

— Не так, граф, — вмешалась Дуняша. — Я заговор толику изменила. Прикрыла ему резерв немного. Сильный, но неумелый. Сожжёт себя. Заговор сдерживающий истончаться постепенно будет. Гришка и освоится с силой.

— Умница, Дуняша. Иди, отдыхай.

— Я тоже пойду, Матвей, — хмуро добавила Аннушка. — Мне к делам возвращаться надо. Буду ждать новостей. Ах, да. Возьмите, Ваше Сиятельство.

И она протянула мне простое тонкое колечко.

— Следячка. Я утром зачаровала. Без него тебе подозрительно появляться перед… начальством.

— А вот за это спасибо, Аннушка. Я тебе тоже такое сделаю. На меня замкнутое. Чтобы знать, если с тобой беда приключится.

— Кольцо дарите, Матвей Палыч? — вскинула брови Аннушка, а Дуняша позади неё насмешливо закатила глаза.

Антип в имении не нашёлся, и я, тщательно проверив, не отрос ли у меня «хвост», спустился в ангар. До ночи дела не ждали. Порядок требовалось навести до моего отъезда.

Антип, разумеется, был в ангаре, лично отслеживал последние приготовления к отправке сырья на завод. На меня едва взглянул, но сухо пробормотал:

— Здравствуйте, Ваше Сиятельство.

— За мной иди.

Проводив его в уже ставшую родной «самоварную», я тщательно прикрыл дверь.

— Чего изволите, Ваше…

Я с разворота прописал ему в челюсть. Кулак отозвался болью, но зубы слуги клацнули, прикусив губу до крови. На моих ладонях заклубилась магия, и Антип шустро отпрыгнул, развернув щит. Вот тут уже я ударил почти в полную силу. Резерв-то мне Аннушка хорошо ночью пополнила.

Антип заскользил по полу, безнадёжно пытаясь упереться. Потом рухнул на колени, но щит удержал, сжав зубы. Вены на его руках, обнажённых закатанными рукавами комбинезона, вздулись. Я, не торопясь, давил концентрированным потоком. Щит постепенно прогибался, истончался и, наконец, лопнул. Я тут же свернул магию, чтобы не убить слугу случайно, и выбросил тонкую нить, захлестнув шею.

— Видишь? — насмешливо произнёс я. — Магия молчит, меня не трогает. А, значит, в своём праве я. А ты виноват.

Я поднял вторую ладонь, выпустил нить потоньше, навроде «кнута», и наотмашь хлестнул по лицу. На щеке Антипа проступила глубокая кровавая полоса.

— Это — за нарушение субординации.

Удавка стянулась ещё крепче, и Антип захрипел, вскинув пальцы к горлу в тщетной попытке содрать магический захват.

— А это — за то, что людей моих опасности подверг.

Вторая полоса легла рядом. Я свернул тонкий «кнут», но удавку не отпустил.

— Ты при всех свою догадку высказал, дурень. И, ежели бы я врагом оказался, то там бы вас и передушил, как котят слепых. Мне по силе один Гришка и мог хоть что-то противопоставить. А он под клятвой.

Удавка соскользнула с шеи и развеялась в воздухе. Антип закашлялся и поднялся, растирая горло.

— Руку сюда давай. Клятву развяжу.

— Ваше Сиятельство, — прохрипел Антип, не поднимая взгляда, — не надо…

— Руку! Или я тебя магией заставлю! Мне в роду смутьяны не нужны. А дурни — тем более.

Антип снова рухнул на колени и торопливо заговорил:

— Ваше Сиятельство, помилуйте! Не со зла я…

— У тебя полдня было, чтобы со мной поговорить, — безжалостно добил я. — А ты, как пёс нашкодивший, в ангаре спрятался.

Антип поднял умоляющий взгляд и продолжил совсем тихо:

— Я понял, что вы не Матвей Охотников. Силища в вас огромная. Не таков был юный граф. И знаете вы всяко больше, чем ему полагается. Может, даже больше, чем ЛяльСтепанна знала. Что мне было делать? Кого я пустил в сердце имения?