Охотников. Нулевой потенциал

— Да ты погляди, какая неугомонная. Ты кроме койки можешь о чём-нибудь думать? Недосуг, АнМихална. Надо найти место для ночлега. Не удаляясь особо, чтобы на тваревы тропы не наскочить. И, в то же время, уберечься от тумана. Если начнёт зеленью светить, кстати, мне сообщай и избегай. Ядовитый.

— А этот — не ядовитый?

— И этот ядовитый. Но не настолько. Кожу повредит, но не сразу. Снадобья нас восстановят. Правда, придётся терпеть жжение, пока не выберемся.

Теперь я верил, что видеть Гниль во всей своей уродливой красе Аннушке не приходилось. Она вертела головой по сторонам, как деревенская девка на городской ярмарке. Ахала, разглядывая буро-серую, размягчённую древесную кору. Приглушённо ойкала, наступая на осклизлый участок почвы. Сторонилась ползучих жиденьких тяжей тумана. И не отходила от меня дальше пяти шагов. Даже по естественной нужде мы прятались друг от друга за широким стволом или чахлым кустарником, но оставались в пределах досягаемости. Ничего, хоть и благородная, а звуки естественные перетерпеть можно.

Я же потерпел поражение в попытках определить, куда нужно топать. Гниль была везде, и везде одинаковая. Хоть вправо беги, хоть влево. Как в лесной чаще: коль не умеешь ориентироваться, ни в жисть не выйдешь. Так и будешь до ближайшего мишки круги наматывать.

Ориентироваться я умел, хоть в лесу, хоть в Гнили. Да вот беда, около центра заразы верных примет нет. Только магия в помощь. А магию на компас я расходовать опасался. Пусть Аннушка будет спокойна от мысли, что тварей поблизости нет. Я же прекрасно знал, что в сердце Гнили они редки. Зато каждая трёх окраинных стоит. Пока мы в безопасной зоне, но чем дальше оставляем за спиной паучьи угодья, тем выше шанс напороться на высшие звенья местной пищевой цепи. Магию поэкономим. В первую очередь надо отдохнуть. Последнюю мысль я и озвучил АнМихалне, не преминувшей кинуть мне игривый взгляд.

— И до сладкого доберёмся, любезная моя АнМихална. Но в первых строках у нас поиск места для сна. И, если повезёт, пропитания.

— Да я и есть-то не хочу, — возразила Аннушка и задумалась. — Матюх, это сколько мы с тобой по Гнили кружим уже?

— Двое суток. Скоро третьи пойдут.

— А почему я есть не хочу?

— Снадобье поддерживает. Восстанавливает силы, приглушает голод. Разумеется, задаром ничего в нашей жизни не бывает. Потом будет откат, и чем дольше мы без нормальной еды пробудем, тем сильнее нас накроет.

— Здесь вообще встречается что-то съедобное?

— Да. В лесу кое-какие коренья уцелеть могли, под слоем земли. Протравлены, конечно, но мы их сварим или изжарим. Лепёшек можно понаделать из некоторых. Если выберемся из леса, там уже привольнее. Можно кое-какую растительность съесть, обработав. Трава травой, конечно, но питательная. А если мелкую тварь заловить удастся, то и мяско будет. Но здесь они редки.

— Гролки?

— Гролки несъедобны. С жимедя можно добыть мяса, но его поди завали сначала, потом разделай. Иглы острющие, шкура как броня. У нас нет оружия, которое пробьёт её. Если посчастливится кого встретить помельче да полакомее, покажу. А сейчас в оба гляди, Аннушка. Нам нужно укрытие. Пещера, навес из ветвей. Чтобы укрыл от тумана. Воды на донышке, родник тоже поискать нужно. И магию мне тоже пополнить надо будет. Потому что без её помощи я не смогу определить направление. А, значит, и выйти отсюда. А снадобья глушить без разбору себе дороже.

АнМихална сморщилась, оценив перспективы.

— То есть, у нас все шансы кружить по Гнили ещё недельку?

— Нет, Аннушка. Не выдержишь ты недельку. Тебя пока защита держит магическая. Но это ненадолго. Гниль присматривается, принюхивается. Примеривается. А потом начнёт тебя потихоньку высасывать. Три дня — большее, на что можешь рассчитывать. Поэтому ночуем и выходим любой ценой. Меня опечалит твоя гибель, даже если я к тому руку не приложу.

АнМихална засопела, но от комментариев воздержалась.

Как назло, шли мы по опустевшей части Гнили. Видать, гон был. Съели матёрые твари всех, кто годился на корм, и ушли дальше. А новых середнячков пока не появилось. Воду тоже не отыскали, хоть я каждое топкое место едва не носом рыл. Деревья попадались редкие, чахлые. Под ними и шалаша не соорудишь. А вскоре и такие кончились.

Мы остановились на краю леса. Перед нами расстилалось широкое травяное поле. Не будь здесь Гнили, стрекотали бы кузнечики, бабочки перепархивали бы с цветка на цветок. Запестрел бы зелёный простор яркими сполохами бутонов. Загудели бы дикие пчёлы.

Но всё поглотила Гниль. Почва пропиталась туманом и влагой, стала скользкой, ненадёжной. Травка кудрявая выродилась в остролистые заросли сон-травы. Наши сапоги, крепкие, добротные, выдерживали. А вот руки вполне могло и посечь, вдобавок к жжению паутины. Да и опасна была сон-трава, когда в цвету. Пыльцой надышишься и в сладкие видения провалишься. На радость тварям.

— Красиво… — неожиданно вздохнула АнМихална.

— Где?

— Да вот же, перед нами.