Охотников. Нулевой потенциал

— Ань, не городи чепуху. При чём тут соратники? Я тебе как попроще объяснил тогда. Чтобы не боялась. Я не соратников боюсь. Меня Гниль сама и накажет. Помнишь, я тебе говорил, что маги смерти должны жизненной энергией пополняться? Если я тебя здесь прикопаю, меня так накроет, что не горюй. На кровь потянет. На дармовую силу. Гниль преобразует быстро. И с каждой новой жертвой я буду становиться ближе к тварям, чем к людям. Разум померкнет. Ни один из нас по доброй воле тварью стать не захочет. Но ты права, да. Сомневаюсь я. Боюсь. На меня теперь охота ведётся. А ты сама сказала, что я на каторгу наговорил. С чего бы мне тебе доверять? Сдашь меня сыскарям, как выйдем, и дело с концом.

— За шестерню надо бы, — процедила Аннушка, но прежней уверенности я не услышал.

— Я тебе клянусь, что с шестернёй не делал ничего. Хочешь, на магии поклянусь? И, сказать по чести, почти уверен, что эта шестерня — не ваша.

— Почему?

— АнМихална, уходить надо. Твари нас настигнут. Давай отложим разговор, пока…

— Нет, Матвей. Мы разберёмся здесь и сейчас. Ты, должно быть, думаешь, дура-баба. А я офицер. И Отечество своё люблю искренне. Не стану я опасного мага смерти выводить из Гнили. Сама голову сложу, если понадобится.

В голосе зазвенели металлические нотки, Аннушка подобралась, выпрямила спину, плечи расправила. Посмотрела гордо, вздёрнув острый подбородок. Я невольно залюбовался. Хороша девка. Только плохо осознаёт условия, в которых очутилась. Кто ещё кого выведет…

Далеко за нашими спинами заволновался туман. Твари догоняют. Я потихоньку пошёл вперёд, приглядываясь к полянке, чтобы определить направление. От погони улепётывать со всех ног придётся. Ориентиры сразу прикинуть надобно.

— АнМихална, ты, говоришь, неприкаянные души тоже ловишь?

— Редко. Но случалось.

— И какие они?

— После смерти если душа заблудится, может попасть в чужое тело. С магами сия неприятность случается чаще, чем с простыми смертными. Сам знаешь, тело душу неохотно отпускает, магические нити держат, не хотят растворяться без носителя. Новую примут радушно, жить-то всем охота.

— Примерно понятно. А, скажи, они хоть что-то из прошлой жизни помнят?

— Ты о какой именно жизни говоришь? Свою хорошо помнят. Судьбу нового носителя обычно помнят частично, с большей или меньшей точностью.

— А зачем ты их… казнишь?

— Так с ума они сходят, Матвей Палыч. Кто быстрее, кто медленнее. Чем даровитее маг. Тем быстрее разум затмевается. Если совпали душа сильного мага и тело не менее талантливое, таких бед натворить могут…

— Хорошо. У нас с тобой минуты три. Потом побежим. Хочешь выяснить всё сейчас, давай определяться. Я умер в своём мире. И магом был, действительно, сильным. Одним из лучших. Когда очнулся, понять не мог, что произошло, — я нервно усмехнулся, поглядывая в сторону, откуда погоня подходила. Не ко времени беседы, конечно. И проще всего бы клятву с Ани магическую взять. Но ещё в Гнили жизнью следить… Придётся обойтись. И убиться, но всё выяснить. А то АнМихална девка боевая, а ну как в спину решит ударить, на благо Отечеству? По моим ощущением, до Грани здесь метров пятьсот. Успеем.

— Думал поначалу, я в своём мире. Не помнил вообще ничего о «носителе». Но, хлебнув снадобья для укрепления магии, вспомнил. Не всё, обрывками. Матвей Павлович Охотников тоже не из простых магов был. Магией смерти умел пользоваться, уж не знаю, как и почему. Десять лет назад на его дом напали, но неудачно. Родители мальчика спрятали. Восемь лет прожил Матвейка в поместье. Потом за ним пришли государевы люди. И служанка закляла его забвением. Матвей был полностью уверен, что не владеет магией, имеет нулевой потенциал. Способности заблокировались.

Аннушка хмурилась, но не перебивала. Я не мог понять по реакции, верила она мне или нет. Но, на всякий случай, приготовился отразить атаку.

— Служанка загодя зачаровала несколько артефактов. Видать, подозревала, что придут по Матвееву душу рано или поздно. Шестерня — один из них. Она не заряжена. Она была зачарована на восстановление памяти и слом магического блока. По крайней мере, Матвей был уверен, что к защите города Шестерня не имеет никакого отношения.

АнМихална хмыкнула недоверчиво, но снова промолчала.

— И ещё момент. В воспоминаниях тёзки мне не удалось найти ни одной крамольной мысли в адрес Государя. Матвей искренне считал, что родители преданно служат Его Императорскому Величеству. И собирался служить сам. И он с Гнилью умеет управляться. Насколько хорошо — не знаю.

Аннушка смотрела мне в глаза, не отрываясь, нахмурив тонкие бровки и закусив губу.

— Так вот, АнМихална. В своем времени я был стражем на границах Гнили. Делал всё, чтобы она не пожрала нашу родную землю. И убить себя я тебе не позволю. Не только потому, что жить хочу. Я, видать, единственный остался в просранном вами государстве, кто может разобраться с заразой. И я это сделаю. С женщинами не воюю. Но, если ты всерьёз встанешь на моём пути…

— Я тебе верю.