Охотников. Нулевой потенциал

Григория мне навязала АнМихална, причём, судя по извиняющемуся взгляду, идея была не её, а Рудакова. Соглядатай, ясень пень. Ничего, справимся. Гриша оказался парнем разговорчивым, понятливым и шустрым. Невысокого роста, мне по плечо, юркий, худощавый, с прилизанными русыми вихрами и носом-картохой, впечатления умника он не производил.

Аннушка довезла меня подземным экспрессом до Москвы. Я искренне удивился, узнав, что богатый, но преимущественно торговый город принялна себя обязанности столицы. А рассмотреть как следует не успел. Прямо на территории вокзала, расположенного на окраине, мы с Гришей загрузились в нанятый мобиль и отбыли восвояси. В пригород, в недалёкое село Июневку, где располагалось родовое имение Охотниковых.

Антип споро приволок из шкафов карты и расстелил на столе, прижав тем, что под руку подвернулось. Я погрузился в карту. Григория я попытался отослать обустраиваться, но он со всем почтением выразил желание помочь господину в работе. Чтоб его ведьма плешивая до полусмерти залюбила…

Зрелище мне открылось удручающее. Карта была почти сплошь заштрихована — территория Гнили. Мне удалось насчитать около двух десятков крупных городов. В каждом из них имелся вокзал, как минимум, один. Некоторая часть относилась к подземной железной дороге. Другие имели пометку «воздушный порт», но что это за зверь такой, разобраться самому мне не удалось. А задавать вопросы я постеснялся, чтобы не выдать себя с головой. В памяти Матвейки фигурировали обрывочные воспоминания о воздушных судах, но, похоже, мой предшественник их в глаза не видел. Обнаружил я и несколько вокзалов, помеченных «грузовыми». Видимо, они располагались возле месторождений, в рабочих городках. Морские порты значились лишь в четырёх населённых пунктах, и, похоже, выполняли роль международного транспортного узла. На реках я крупных причалов не обнаружил.

Ещё нашлось несколько десятков имений. Линии очерчивали территорию вокруг с захватом земли. Где совсем скудно, а где и под сотню гектар выходило. Для имения прилично, но земель под пахоту и выпас — кот наплакал, учитывая, что общая площадь, свободная от Гнили, была крайне скудной, по сравнению с численностью населения… Кстати, а что с населением?

— Ваше Сиятельство, вы бы хоть отдохнули с дороги, — поворчал Антип. — Стосковались по делам, видать, в Кроховке-то.

Кроховкой называлось имение, где прятался Матвейка. Я торопливо пробежал карту глазами, отыскивая место. Под Воронежем. Далековато услали… А само имение тучное, большое. И рядом ещё несколько мостятся, тоже не мелких.

Я скользнул взглядом выше, к Ярославлю, и города не обнаружил. Зато моя прежняя земля осталась на месте, обведённая уверенной чертой. Крупное имение. Ещё бы. Мои артефакты Гниль и близко не подпустят.

Я уходил налегке, когда Никита бежать велел. Рассчитывал вернуться через недельку. Всё самое ценное в схроне оставил. Вот и держат артефакты землю-матушку невредимой.

Что ж, ситуация сложилась катастрофическая. Выходит, Гниль отняла у России не только города, сёла и жителей, но и большую часть пригодных для хозяйства земель. Чем же кормятся мои соотечественники? Как выживают?

Отложив вопросы до ближайшего свидания с Аннушкой, я принял доклад по расходам от Антипа. С Анной Михайловной мы условились, что я доберусь до родового гнезда и обустроюсь. Мне на хозяйские заботы пять-шесть дней положили. За это время слух о возвращении младшего Охотникова должен был разлететься по жадному до сплетен обществу. Если жизнь моя останется тихой, то по истечении недели мы с Аннушкой наметили выход в свет.

Антип отчитался по каждой копейке. Если исходные данные были верными, механик, и правда, не присвоил ни рубля. Что ж, насколько знал Матвейка, хозяйство Евлалия Степановна вела умеючи, как и подобает рачительной хозяйке. Переберу бумаги родительские, если что сыскари оставили, тогда и сверку сделаю.

Обед накрыли в столовой. Прасковья Петровна постелила лучшие скатерти, белоснежные, накрахмаленные, вышитые чудным золотистым узором. Что-то заволновалось в душе при виде сплетающихся линий. Традиционные пышные бутоны соединяла вязь из точек и чёрточек. Я огладил ладонью вышивку, не понимая, откуда взялся трепет.

— Вспомнили, Ваше Сиятельство? Маменька ваша самолично вышивала. Ужо она мастерица была на все руки. Всем сама заведовала, никому дела не передоверяла, — во взгляде Антипа блеснула хитринка, но я или не распознал намёк, или не понял его содержания.

Складывалось впечатление, что весь малочисленный штат прислуги ожидает от меня неких действий, а я и понятия не имею, о чём речь.

Пища на столе вновь была преимущественно растительной. Рассыпчатая каша, свежие овощи, пареные овощи, тушёные овощи… Разнообразие внесли густые сливки и отварные яйца. Ни мяса, ни рыбы.