Охотница на змей (СИ)

— Громадные это ещё мягко сказано… — подчеркнул Сасори. — Знаете, Сакура, я в детстве тоже хотел стать зоологом. Очень увлекался то птицами, то жуками, то пауками, то лягушками, да и змеями тоже… Ходил в кружок юных натуралистов, мы там многому учились, делали даже свои самостоятельные исследовательские работы. И была у меня работа по изучению количества шипиков на бедре у двух близких видов жуков-жужелиц. Это было в старшей школе. Я просмотрел очень большое количество особей и выявил чёткую закономерность: у одного было стабильно три шипа, а у другого — два. Мой руководитель говорил, что это очень хороший результат, найден новый видовой признак, даже опубликовал со мной в соавторстве статью. И я тогда задумался: а кому, кроме узкой группы учёных, это будет интересно? Ну три шипа у одного, два у другого, и разве мир от этого изменится? Я пошёл с этим вопросом к руководителю, и он мне прочитал целую лекцию. Сказал, что даже если сходу не видно практической пользы, это не значит, что её нет. Может, в будущем учёные откроют у одной из этих жужелиц какое-то крутое полезное свойство, и будет особенно важно уметь чётко отличать её от близких видов. Тут-то и пригодится мое открытие, что у неё не два, а три шипа! Что важно изучать все и накапливать опыт. Я это запомнил, но чем дальше, тем сильнее стал понимать, что мне это не подходит. Мне было важно вкладываться в те исследования, польза от которых будет здесь и сейчас, а не «возможно, что лет через пятьдесят». И я выбрал фундаментальную медицину: во-первых, там было много для меня интересного, а во-вторых — стопроцентная польза и удовлетворение от того, что я делаю. Ну и я подключил к этому увлеченность зоологией, решив заниматься ядами змей и пауков и созданием лекарств на их основе.

— Это очень здорово! — искренне ответила Сакура, прервав его длинный монолог. — Самое главное, это получать удовольствие от любимого дела, а если ещё есть польза для других, то вообще идеально. Я рада, что вам удалось выбрать такой путь, который удовлетворил всем вашим требованиям!

— Спасибо. Надеюсь, вы не думаете, что я считаю, будто в зоологии нет пользы «здесь и сейчас»? — Сасори вопросительно посмотрел на Сакуру.

— Конечно нет! — уверенно произнесла она. — Было бы странно так считать. Да самый банальный пример — какой-нибудь страшный вредитель, способный уничтожить тонны урожая. Та же саранча. Исследования, связанные с ней, всегда имеют большую практическую пользу. И таких примеров очень много. Кстати, родители часто пристают ко мне с вопросами про смысл моей работы, мол, какая кому разница, что этот вид более родственен тому или другому, какой из них древнее и так далее. В общем, буду рассказывать им про яды и лишних вопросов они точно не зададут.

— Понятно, — улыбнулся Сасори. — Вам, Сакура, я вижу вообще все равно, есть польза от ваших исследований для человечества или нет? Вы любите науку в чистом виде и с упоением ею занимаетесь.

— Если я скажу, что ни разу не задавалась этим вопросом, то совру, — решила быть честной Сакура. — Конечно были моменты, когда я размышляла о практическом выходе. Многие учёные, думаю, задают себе этот вопрос. Но в основном я довольна своей работой и считаю, что нужно изучать все, а польза может неожиданно возникнуть там, где ее не ждёшь.

 

Тут в аспирантскую вернулся Саске и, поздоровавшись с Сасори, сел рядом с Сакурой.

 

— Саске, мы с Сакурой сейчас обсуждали насколько кому важна практическая польза «здесь и сейчас» от исследований, — обратился к нему Сасори. — Вы что думаете на этот счёт? — С ним они тоже были на «вы».

— Для меня это непринципиально, — голос Саске звучал уверенно. — Я занимаюсь тем, что люблю, и мне этого достаточно. Все это так или иначе несёт определённый смысл. — Сакура улыбнулась: другого она от Саске и не ожидала.

 

Сакуре нравилось, как складывается ее сотрудничество с Сасори, и Саске относился к этому весьма благосклонно, что было очень для неё важно: чем больше проходило времени, тем сильнее она убеждалась, что для формирования гармоничных отношениий необходимо соотносить свои желания с комфортом близкого человека. Иногда они втроём могли поговорить за чаем о науке и обсудить различные философские вопросы.

 

От наблюдения Сакуры не ускользнуло, как Сасори держит себя с большинством девушек: его поведение пестрило элементами флирта, как в свое время это было с Карин. Лишь к двум в их кругах он, казалось, ни разу не проявил подобных знаков внимания: одной из них являлась Тсучи Кин, а второй — сама Сакура.