Охотница за снами

Любая пища при определенных условиях может стать ядом. Например, испорченная. Или условно годная. Неправильно приготовленная или в чрезмерных количествах. Ларны – коллективное существо. То, что съедает одна, получают и остальные. На расстоянии. Те, которых Охотники вынесли из Лесов, - типа трудовые мигранты. Работают, обеспечивая людям сны, до этого у них же и отобраные, получают плату и отправляют сородичам в метрополию. Хитро устроились.

Так, так… Если отравить одну ларну, отравятся и остальные. Есть такие яды, мизерной дозы которых достаточно, чтобы уничтожить целый город. Если накормить одну ларну неподходящими эмоциями, плохо станет и остальным. Всем остальным. Но вот сдохнут ли они? Хороший вопрос. Возможно, каждая по отдельности и нет. А вот там, где они сконцентрированы… Вот этот самый снеговик… Что, если все будет усугубляться? Как одно гнилое яблочко заражает всю корзину?

Смело, смело, Андрей. И сомнительно. Но что мы теряем-то, если попробуем? Все это и так настолько безумно, что еще одна небольшая безумность в общую картину вполне может вписаться.

Вот только какие эмоции могут стать для них ядом?

Возможно, очень сильные. Те, с которыми ларны не знакомы. Хотя бы уже потому, что люди Аранты их не испытывают.

Я вспомнил Тайру. Какой она была в первые пару дней и потом, когда ларна перестала жрать ей мозг. Да, конечно, сначала чувствовала себя очень неуверенно в чужом мире, но лишь сейчас я по-настоящему понял, что дело было не только в этом. Ее реальная дневная жизнь перестала быть бледной иллюзией.

Нет… все не так.

Я понял это внезапно, как по наитию свыше. Мы неправильно себе все представляли. Ларны питаются не эмоциями, а той энергией, которая позволяет людям их испытывать. Иными словами, потенциальной энергией чувств. Готовностью чувствовать. Желанием любить, радоваться, ненавидеть. Узнавать новое, удивляться, творить. Свободно, не по принуждению, не по необходимости.

Но как тогда убить их этой энергией? Не яд… Тогда, может, слишком высокое напряжение? Если все ларны – это цепь, что получится при скачке напряжения? Правильно, предохранители выбьет, и все вырубится. Это в лучшем случае. А в худшем сгорит ко всем хренам. Тут цепь, конечно, весьма условная, совсем другой принцип, которого я не знаю, но аналогия должна быть. Непременно.

Так что там про «лишь бы дала»? Еще и другой вариант есть. Или грудь в крестах, или голова в кустах. И кресты, разумеется, предпочтительнее. Но сами они на грудь не повесятся.

- Спокойной ночи! – сказал я громко и улегся прямо на землю, плотно укутавшись в плащ.

Ну, сволочи, кто на новенького? Налетай! Мне нужна самая смелая, которая присосется попить кровушки. Как комариха. Мне нужна связь с вами. Энергетический канал.

Свет пробивался сквозь черный плащ, которым я закрыл лицо, под опущенные веки. Но очень скоро мысли начали путаться, и я погрузился в сон.

Мать моя женщина, какой же это был сон! Вот теперь я осознал, что Тайра и Марвен имели в виду, говоря: реальность не может сравниться со снами ларн. При всем напряжении фантазии я не смог бы описать то, что пережил этой ночью. Страшно подумать, какой мощной должна быть вся та сила чувств, которую ларны отбирают у людей, если даже ее крошечная толика порождает такие эмоции и ощущения… во сне!

Это были человеческие пороки во всей их притягательной сладости. Умственные, душевные и, разумеется, телесные. И наслаждение ими – такое, что невозможно вообразить, пока не испытаешь. И просыпаться ой как не хотелось. А хотелось остаться в этом сне вечно. И утро показалось подлой насмешкой. Как будто ребенка подразнили конфетой, дали лизнуть и отобрали.

Вот он – настоящий соблазн. Схватить эту серебристо-сиреневую елочную игрушку, так доверчиво и трогательно пристроившуюся рядышком, унести с собой. Дать ей имя, и чтобы каждую ночь она погружала в волшебный мир снов. День – ну что ж, его придется как-то перетерпеть. Убить время. Ночь стоит того. Пусть забирает все, что захочет. Только дает то, что уже стало необходимым.

Я сел, протер глаза. Поганый снеговик все так же светился, дышал и плевался каплями. Сиреневая ларна охотно подплыла к моей протянутой руке, уютно устроилась на ладони. Кожу легонько покалывало, словно над полным стаканом ледяной газировки, только что налитой из бутылки.

- Ну как, девочка, - спросил я, разглядывая ее. – Хочешь быть моей? Мне нужно то, что можешь дать ты, а тебе - то, что есть у меня. Ну так бери. Ешь, сколько влезет. И корми всю свою сволочную семейку.

71.

Она наверняка была уверена, что я попался. Залип в их сонное рабство. Все они были уверены, как одна: ночная демоверсия зашла, и теперь я готов платить своими чувствами за полную. Уйду и заберу эту сиреневую с собой. Ну мало ли у меня клетка где припрятана.

Банально до визга – так на наркотики подсаживаются. Разок попробовать, это же ерунда. А потом все становится слишком бледным. Я сам судьбу не испытывал, но вряд ли в нашем мире есть настолько сильный наркотик.