«Охранка». Воспоминания руководителей политического сыска. Том I

ках на конспиративных квартирах в охранных отделениях и не будучи в состоянии отличить один «инцидент» от другого, генерал Джунковский и положил свою «мудрую» резолюцию «о возможности провала секретной агентуры» (от ругани в конспиративной квартире) и моем «недосмотре» в этой истории. Но, так как, в общем, комиссия, расследовавшая жалобу на меня со стороны ротмистра Иванова, была всецело на моей стороне, я спокойно отнесся к странному заключению самого генерала Джунковского.

Расскажу еще об одном «мудром» решении генерала, относившемся к тому же примерно времени, т. е. к осени 1913 года.

В это время в моем ведении сосредоточивался политический розыск не только в городе Москве, но я, как начальник [районного] охранного отделения, руководил розыском в десяти примерно губерниях Московского промышленного района. Я имел тогда и второго помощника, подполковника Долгова, для этой дополнительной работы; однако на просмотр ко мне поступали все агентурные записки от всех жандармских чинов этого района. Это одно отнимало немало времени. В одном из губернских жандармских управлений района к осени 1913 года переменили начальника управления, а новый начальник в свою очередь был смещен с должности начальника одного из крупных провинциальных охранных отделений; сместил его Департамент полиции, будучи недоволен его руководством в политическом розыске. Но командир Отдельного корпуса жандармов назначил его (очевидно, в пику Департаменту полиции) начальником губернского жандармского управления и как раз в моем районе.

В агентурных записках, которые стали поступать ко мне от этого начальника управления, появились совершенно невероятные агентурные сведения об активной подпольной работе местного комитета Партии социал-револю-ционеров. Сведения эти шли совершенно вразрез с общими сведениями об организациях этой партии, к тому времени совершенно выдохшейся и бездействовавшей.

Я сразу понял, что секретный сотрудник, дававший эти сведения, «за-дуривает» местных руководителей политического розыска и в этом смысле и осветил положение дела Департаменту полиции, который предложил мне лично проверить эту агентуру, для чего пришлось поехать в город Н.

Приехав на место и поговорив с начальником управления, я убедился, что все дело политического розыска ведется молодым жандармским ротмистром, незадолго до того специально назначенным для этого в помощники новому начальнику управления. Сам начальник не удосужился познако-

Россия^1^в мемуарах

миться с сотрудником, дававшим - как казалось на бумаге - весьма серьезные и значительные сведения, а молодой жандармский ротмистр только начинал жандармско-розыскную карьеру и готов был верить каждому слову осведомителей.

В сопровождении этого молодого жандармского ротмистра, которого я лично знал по Саратову, где он начал свою жандармскую службу адъютантом в жандармско-полицейском управлении железной дороги, я отправился на конспиративную квартиру для свидания с тем самым секретным сотрудником, который дал местному жандармскому розыску столько ошеломляющих данных.

Еще идя на конспиративную квартиру, я сказал сопровождавшему меня ротмистру, что этот сотрудник - шантажист, что все сведения его вздорные и что я заставлю его признаться в этом. Ротмистр недоумевал. Мне, конечно, было важно разоблачить вранье этого сотрудника в присутствии свидетеля - его же руководителя.

Этот сотрудник оказался мелким служащим - конторщиком на местной судоходной пристани, молодым человеком лет 26-27.

Мне не стоило большого труда, после терпеливого выслушивания его запутанных сочинений «из головы», разоблачить его достаточно убедительно, и он, после некоторых колебаний, вынужден был в большом конфузе сознаться в длительном вранье. Однако вранье враньем, но оказалось и худшее: сотрудник этот дошел до того, как это выяснилось из разговора с ним, что он организовал сам небольшою группу из своих приятелей и наметил ни много ни мало, как ограбление («экспроприацию», по общеизвестному и более вежливому термину) местной судоходной конторы; и, что самое главное, эта экспроприация должна была произойти «завтра»!

Выходило так, что местному политическому розыску оставалось совсем немного времени, чтобы предупредить это скандальное дело, под выдуманным им же самим предлогом активности местных социалистов-революци-онеров. Сотрудник, чуть не плача, слушал мои разъяснения и умолял выручить его из беды, вполне откровенно сознавшись, что все его сведения о местных эсерах, о местном комитете этой партии, о шифре для переписки с заграницей и пр. - все выдумано им из-за боязни, что его уволят с должности секретного сотрудника при отсутствии у него каких-либо интересных сведений.

Мне оставалось растолковать очень смущенному и растерянному сотруднику, а кстати, и тоже смущенному жандармскому ротмистру, что, если бы

Россшг^^в мемуарах

затеянное ограбление произошло, получился бы огромный конфуз для местного политического розыска и для жандармской власти вообще и крупное наказание по суду для самого сотрудника и его приятелей.