«Охранка». Воспоминания руководителей политического сыска. Том I

Однако самым любопытным штрихом в этой истории был тот, который был внесен в нее самим генералом Джунковским. Рассмотрев все дело и согласившись с мнением лиц, производивших расследование, он нашел необходимым написать мне свое мнение о случившемся. Это мнение состояло в том, что я «не должен был допустить крика и шума в конспиративной квартире», что могло повести за собой «провал секретной агентуры», а потому он, генерал Джунковский, ставит это упущение по службе мне на вид.

Кто знает прежние московские квартиры, тот, конечно, поймет, что кричи не кричи в такой квартире, все равно соседи не услышат. Стены-то были толстые. И, конечно, все дело было вовсе не в криках ¹Но что было взять с такого «знатока и руководителя политического розыска», каким был генерал Джунковский, оказавшийся к тому времени и командиром Отдельного корпуса жандармов и товарищем министра внутренних дел по заведованию полицией?

Долго я ломал себе голову, силясь разрешить недоуменный вопрос: почему именно генералу Джунковскому пришла мысль о том, что из-за крика ротмистра Иванова, ругавшего Неделяева в уединенной и запертой обывательской квартире в данном случае служившей местом конспиративных свиданий, могла пострадать секретная агентура? Ответ на этот вопрос я получил значительно позже, уже в эмиграции, когда я прочел в «Красном архиве», издаваемом большевиками, статью «К истории ареста и суда над демократической фракцией II Государственной Думы» ¹²⁰.

В этой истории, между прочим, рассказаны злоключения бывшей сотрудницы Петербургского охранно о отделения, Шорниковой, в 1906 году дававшей генералу Герасимову (тогда начальнику этого отделения) исключительные по значению осведомительные данные о связи членов социал-демократической фракции Государственной думы 2-го созыва с военно-революционными организациями.

Эта сотрудница, по-видимому очень неглупая и ловкая девица, была использована «до отказа» Петербургским охранным отделением, а затем забыта и брошена на произвол судьбы. К сожалению, в практике некоторых розыскных деятелей такие неблаговидные приемы бывали.

Девица, придя в совершенное отчаяние и не зная, что делать в дальнейшем, будучи «провалена» и угрожаема с разных сторон, в один прекрасный день обратилась лично с просьбой к товарищу министра внутренних дел, а им в то время (уже в 1913 году) был не кто иной, как генерал Джунковский. Он, услышав обвинения Шорниковой, направленные на различных жан-

Россия'^^в мемуарах

дармских чинов и на порядки (вернее, беспорядки) в Петербургском охранном отделении, которых она была невольной свидетельницей, вызвал немедленно к себе в кабинет, где он вел беседу с Шорниковой, директора Департамента полиции С.П. Белецкого и предложил ему в своем присутствии записывать объяснения и жалобы ее.

Шорникова, перечисляя непорядки Петербургского охранного отделения, говорила о том, что на конспиративной квартире, куда она приходила на свидание с помощником генерала Герасимова, был полный беспорядок: несколько секретных сотрудников приходили в одно и то же время на эту квартиру, их рассовывали наспех по разным комнатам, и Шорникова однажды, находясь в одной из этих комнат в ожидании прихода руководившего ее деятельностью подполковника Еленского (помощника генерала Герасимова), подсмотрела в щелку двери в смежной комнате и увидела другого сотрудника.

Конечно, такой случай в розыскной практике нежелателен и недопустим и может быть только до некоторой степени извиняем ввиду спешки и переобремененности в делах в тот беспокойный 1906 год, когда это имело место.

Генерал Джунковский, неприязненно относившийся вообще к чинам Отдельного корпуса жандармов, был, вероятно, в душе очень доволен, что натолкнулся на случай непорядка, и доставил себе удовольствие, заставив самого директора Департамента полиции в своем присутствии записывать неприятные показания бывшей секретной сотрудницы.

Решив немедленно после своего вступления в новые должности (командира Отдельного корпуса жандармов и товарища министра внутренних дел по заведованию полицией) уволить как директора Департамента полиции

С.П. Белецкого, так и его правую руку по заведованию политическим розыском, С.Е Виссарионова, генерал Джунковский, вероятно, испытывал большое удовлетворение, следя за собственноручной записью Белецким объяснений, даваемых Шорниковой. Вероятно, в то время, когда он слушал эти объяснения, генералу Джунковскому особенно засела в голову картина непорядка в конспиративной квартире и тот момент, когда сотрудница разглядывала - «от нечего делать» - в щелку двери лицо другого сотрудника, сидевшего в смежной комнате.

Как раз одновременно с этой жалобой генералу Джунковскому пришлось заняться рапортом той комиссии, которая рассматривала жалобу на меня со стороны ротмистра Иванова. Усмотрев какую-то связь в непоряд-

Pocoj»\J.e мемуарах