Окись серебра

А если случится что-то непредвиденное, Хельмут знал, что он точно вмешается, даже если Генрих на правах сюзерена ему прикажет этого не делать. Собственно, это был бы единственный приказ, который он бы нарушил без зазрения совести.

— Не смей даже думать об этом. — Хельмут не выдержал и сжал его плечи, а Генрих продолжал всё так же безмятежно улыбаться, словно и правда готовился принять героическую смерть. — Не смей, иначе до дуэли ты не доживёшь.

— Угрожаете своему сюзерену, ваша светлость?

Хельмут тяжело выдохнул, стараясь привести мысли и эмоции в порядок. Конечно, Генрих шутит и играет. Вряд ли он вправду верит, что может случиться что-то серьёзное. По крайней мере, с ним. А вот насчёт Ларка Хельмут сомневался… Впрочем, он почему-то был уверен, что Генрих его не убьёт. «Проучить» обычно ничем смертельным не заканчивается.

И всё-таки…

Всё-таки на душе было как-то неспокойно. Ведь он прав: случиться может всякое… И даже неумелый удар бездарного фехтовальщика легко собьёт с ног при неудачном стечении обстоятельств.

Стало страшно.

Хельмут сильнее сжал плечи Генриха, а потом как-то неожиданно для себя приблизил его к себе, неловко прижимаясь к нему. Это было так чертовски странно, что он даже дышать перестал. И время будто остановилось — всего на пару мгновений, но всё же затормозило свой бег.

— Это не я помирать собрался, — послышался вдруг глухой голос Генриха, — это ты, кажется, меня похоронить решил.

* * *

Рассветное солнце едва-едва проглядывало из-за горизонта. Ветер дул слабо, почти незаметно шевеля верхушки молодых елей, что росли у опушки небольшого леса. Воздух был прохладным, влажным и свежим, и это вселяло надежду, что в этом году жара больше не вернётся.

Хельмут нервно сжимал рукоять меча дрожащей рукой, несмотря на то, что клинок, скорее всего, ему сегодня не пригодится. Но ему нужно было что-то делать, иначе волнение заставило бы его попросту выть. Генрих уверенными шагами шёл впереди, и лица его не было видно. Наверняка тоже волнуется, хотя тщательно это скрывает…

Янека Ларка они заметили издалека. Он ожидал их, прижавшись спиной к одному из деревьев и внимательно разглядывая свой меч, будто впервые его увидел. Подняв взгляд и обнаружив, что его соперники на месте, он как-то криво усмехнулся, отошёл от дерева и перехватил меч так, будто был готов прямо сейчас, безо всяких формальностей, броситься в драку.

Однако ничего такого, конечно, не произошло.

Он просто приблизился к ним с мерзкой ухмылочкой, якобы вежливой, но на самом деле в ней читалось лишь неоправданное высокомерие.

— Доброе утро, господа, — оскалился Ларк, глядя, впрочем, не на Генриха с Хельмутом, а на лезвие своего меча.

«Доброе, ага, — подумал Хельмут и хмыкнул. — А для тебя, надеюсь, последнее».

На самом деле поединок на мечах без доспехов вряд ли продлится долго. Для того, чтобы нанести смертельный удар, Генриху понадобится около минуты, а чтобы просто ранить — и того меньше. Доспехи или щит, конечно, дело бы замедлили, но на дуэлях не было принято использовать ни то, ни другое.

— Может быть, господа изволят примириться? — скучающим тоном поинтересовался Хельмут, желая соблюсти все формальности.

— Если только оскорбившая сторона принесёт свои извинения, — отозвался Ларк и взглянул на них крайне агрессивно.

Генрих усмехнулся.

— Нет, не принесёт, — сказал он спокойно.

— Тогда начнём. — Ларк, кажется, даже вздохнул, произнося эти слова. Он поудобнее перехватил меч, увидев, что Генрих вытащил свой из ножен.

Хельмут отошёл подальше, на безопасное расстояние, и принялся наблюдать.

Несколько секунд у противников ушло на изучение друг друга. Затем Ларк резко подался вперёд, направив меч на Генриха, но тот лишь несильно уклонился, даже не подняв своё оружие. То же самое было и со второй атакой, и с третьей. Ларк просто не решался напасть как следует, а Генрих, кажется, не видел смысла защищаться с помощью меча, зная, что вреда ему пока ничто не причинит.

Но внезапно Ларк, замахнувшись мечом сильнее, попытался прицелиться и ударить. Слава Богу, Генрих успел парировать его удар, и они снова замерли на достаточно большом расстоянии друг напротив друга.

Наконец Генриху надоело просто так стоять, наблюдая за тщетными попытками своего оппонента хоть как-то атаковать. Он быстро и резко замахнулся, целясь куда-то вниз, ближе к ногам, и явно ошарашенный Ларк еле успел отбить этот удар. Но за ним последовал новый — выше и, следовательно, опаснее. Впрочем, этот удар тоже оказался отбит, как и несколько следующих, но весьма неумело, неуверенно и неуклюже.

В один момент лезвия, скрестившись в воздухе, выбили искру, и Хельмут вздрогнул.

Удар следовал за ударом, Генрих упорно теснил Ларка, который уже не мог нормально атаковать, продолжая лишь отбиваться. А Генрих, в свою очередь, не спешил наносить удары по телу, хотя у него была возможность ударить если не в живот или грудь, то по ногам — точно. Но он отчего-то этого не делал… Хотелось верить, что убивать этого недоноска он правда не собирался.