Окно выходит в белые деревья...

КАРЛИКОВЫЕ БЕРЕЗЫ

В. Новокшенову

Мы — карликовые березы.
Мы крепко сидим, как занозы,
 у вас под ногтями, морозы.

И вечномерзлотное ханство

идет на различные хамства,
чтоб нас попригнуть еще ниже.
Вам странно, каштаны в Париже?

Вам больно, надменные пальмы,

как вроде бы низко мы пали?
Вам грустно, блюстители моды,
какие мы все квазимоды?

В тепле вам приятна, однако,

гражданская наша отвага,
и шлете вы скорбно и важно
поддержку моральную вашу.

Вы мыслите, наши коллеги,

что мы не деревья — калеки,
но зелень, пускай некрасива,
среди мерзлоты — прогрессивна.

Спасибочки. Как-нибудь сами

мы выстоим под небесами,
когда нас корежит по-зверски, —
без вашей моральной поддержки.

Конечно, вы нас повольнее,

зато мы корнями сильнее.
Конечно же, мы не в Париже,
но в тундре нас ценят повыше.

Мы, карликовые березы.

Мы хитро придумали позы,
но все это только притворство.
Прижатость есть вид непокорства.

Мы верим, сгибаясь увечно,

что вечномерзлотность — не вечна,
что эту паскудину стронет,
и вырвем мы право на стройность.

Но если изменится климат,

то вдруг наши ветви не примут
иных очертаний — свободных?
Ведь мы же привыкли — в уродах.

И это нас мучит и мучит,

а холод нас крючит и крючит.
Но крепко сидим, как занозы,
мы — карликовые березы

Август 1967

Борт «Микешина»

Метафорический монолог русской интеллигенции впервые напечатан в 1970 году в иркутской газете «Советская молодежь» под стратегическим названием «В Якутии», затем в 1971-м в иркутской книге «Я сибирской породы». Главный редактор получил выговор от руководства Главлита. Напечатано снова лишь в 1987 году в журнале «Знамя». Посвящено директору сверхсекретного сибирского комплекса В. Новокшенову, прототипу одного из героев романа «Не умирай прежде смерти».

ПОПЫТКА БОГОХУЛЬСТВА

Обращаясь к вечному магниту
в час, когда в душе моей ни зги,
я всегда шепчу одну молитву:
«Господи, прости и помоги!..»

И Господь прощает, помогает,

разводя руками оттого,
что людское племя помыкает
милостями столькими его.

Видно, Бог на нас глядит со страхом.

Как бы кто его ни называл —
Иеговой, Буддой и Аллахом, —
он один и Богом быть устал.

Будь он даже некая бестелость

или портативный идолок,
как от попрошаек бы хотелось
спрятаться в укромный уголок.

Только Ему прятаться негоже,

и, согбенный, будто в рабстве негр,
хочет Бог поверить в Бога тоже,
но для Бога в мире Бога нет.

И когда мы с просьбишками липнем,

забывая отдавать долги,
некому шептать Ему молитву:
«Господи, прости и помоги!..»

1967

МОНОЛОГ ПОЭТА

Роберту Лоуэллу