Око Мира

– Может ли кошка учить собаку лазать по деревьям, Ранд? Может ли рыба учить птицу плавать? Я знаю саидар, но я ничему не могу обучить тебя из саидин. Те, кто мог, мертвы вот уже три тысячи лет. Хотя, вероятно, ты достаточно упрям. Возможно, твоя воля достаточно сильна.

Эгвейн выпрямилась, утирая глаза тыльной стороной ладони. Судя по ее виду, она хотела что-то сказать, но так ничего и не произнесла, хотя уже открыла было рот. «По крайней мере, прочь она меня не гонит. По крайней мере, она может глядеть на меня без крика».

– Где остальные? – спросил Ранд.

– Лан увел их с собой в пещеру, – сказала Найнив. – Око исчезло, но в центре бассейна что-то осталось – колонна из кристаллов и ступени к ней. Мэт с Перрином хотели сначала пойти тебя поискать, – и Лойал тоже, – но Морейн сказала… – Она бросила тревожный взгляд на Айз Седай. Морейн спокойно посмотрела в ответ. – Она сказала, что нам не нужно тревожить тебя, пока ты…

Горло у Ранда сдавило, он едва мог вздохнуть. «Они отвернутся так же, как и Эгвейн? Заорут и кинутся наутек, словно я стал Исчезающим?» Морейн заговорила так, будто не заметила, что у Ранда кровь отхлынула от лица.

– В Оке было огромное количество Единой Силы. Даже в Эпоху легенд не многие могли направлять столько Силы без посторонней помощи и не оказаться в итоге уничтоженным. Очень немногие.

– Вы сказали им? – хрипло вымолвил Ранд. – Если все знают…

– Только Лан, – мягко сказал Морейн. – Он должен знать. И Найнив с Эгвейн – из-за того, кто они есть, и из-за того, кем станут. Другим же знать необязательно – пока.

– А почему? – Горло было как наждак, поэтому голос его дребезжал и звучал грубо, надтреснуто. – Вам же нужно укротить меня, или нет? Разве не так поступают Айз Седай с мужчинами, которые могут владеть Силой? Изменить их так, чтобы они больше не могли этого? Сделать их неопасными? Том говорил: мужчины, которых укрощают, после умирают, потому что теряют желание жить. Почему вы ничего не говорите о том, чтобы забрать меня в Тар Валон, где меня и укротят?

– Ты – та’верен, – ответила Морейн. – Возможно, Узор, в который ты вплетен, еще не завершен.

Ранд сел прямо.

– В снах Ба’алзамон утверждал, что Тар Валон и Престол Амерлин постараются использовать меня. Он называл имена, и я теперь их вспомнил. Раолин Проклятие Тьмы и Гвайр Амаласан. Юриэн Каменный Лук. Давиан. Логайн. – Вымолвить последнее далось с трудом. Найнив побледнела, Эгвейн ахнула, но Ранд с яростью продолжал: – Каждый – Лжедракон. Не стоит отрицать. Так вот, я не хочу, чтобы меня использовали! Я не инструмент, который можно выкинуть в мусорную кучу, когда он затупится и в нем отпадет нужда.

– Инструмент, созданный с определенной целью, не унизить, если его используют для достижения этой самой цели. – Голос Морейн был резок, под стать тону Ранда. – Но человек, который верит Отцу Лжи, сам унижает себя. Ты говоришь, что не хочешь, чтобы тебя использовали, а потом позволяешь Темному направить себя, как хозяин посылает гончего пса вслед за кроликом.

Кулаки Ранда сжались, он отвернулся. Эти слова так походили на то, что говорил Ба’алзамон.

– Ничей я не пес. Слышите? Ничей!

В арке показались Лойал и все остальные. Ранд, поглядев на Морейн, поднялся на ноги.

– Они не узнают, – сказала Айз Седай, – пока того не определит Узор.

Друзья Ранда подошли ближе. Впереди шагал Лан, с виду такой же суровый, как и прежде, но как-то все же потрепанный.

Голову его стягивала одна из повязок Найнив, и шел он с неестественно прямой спиной. За Стражем Лойал нес большой золотой ларец, отделанный затейливой серебряной вязью. Никто, кроме огира, не смог бы нести его в одиночку. Перрин обеими руками держал большой узел сложенной белой ткани, а Мэт, сложив ладони «лодочкой», нес то, что походило на осколки керамики.

– Значит, ты все-таки жив, – засмеялся Мэт. Лицо у него потемнело, и он кивнул на Морейн. – Она не разрешила нам идти искать тебя. Сказала, мы должны узнать, что прятало Око. Я бы все равно пошел, но Найнив с Эгвейн стали на ее сторону и чуть ли не затолкали меня в арку.

– Ну вот, теперь ты тут, – сказал Перрин, – и, глядя на тебя, не скажешь, что тебе здорово досталось. – Глаза его не пылали, но теперь вся их радужка была желтой. – Это главное. Ты – тут, и мы разделались с тем, ради чего приходили, – в чем бы оно ни заключалось. Морейн Седай говорит, что с этим – всё и мы можем уходить. Домой, Ранд. Пусть меня испепелит Свет, но я хочу идти домой!

– Рад видеть тебя живым, овечий пастух, – грубовато сказал Лан. – Вижу, ты крепко держал меч. Может, теперь ты и научишься владеть им как следует. – Ранд почувствовал внезапный прилив симпатии к Стражу; Лан знал, но по крайней мере внешне ничего не изменилось. Он подумал, что, пожалуй, для Лана ничего не изменилось и по сути.