Околдованная

К сожалению, в тот момент, когда у меня возникает эта мысль, Мемнон прерывает поцелуй.

Его дымчато-янтарные глаза полны похоти, его дыхание прерывисто. Он смотрит на мои губы так, словно готов проглотить меня целиком, и эта перспектива мне по душе, на все сто.

Он моргает несколько раз – и высвобождается из моих объятий.

Мне хочется плакать от потери; потери его тяжести, его жара. Его губ. Особенно его губ. Я хочу целовать его, пока не взойдет солнце.

– Спи, моя царица. Ты использовала много магии и потеряла много крови, – говорит он, вставая с кровати. – Тебе нужно поспать, а не… – взгляд его вновь застывает на моих губах, – …не что-либо другое, – непреклонно заканчивает он.

И Мемнон вытягивает из-под меня одеяло.

Перехватываю его запястье:

– Ты куда?

Ненавижу отчаяние, прозвучавшее в моем голосе. Ненавижу, что этот мужчина превратился из преследователя в спасителя. Но правда в том, что в этом доме я уже не чувствую себя в безопасности – после того, как узнала о существовании тут туннеля гонений.

Мемнон яростно кривится, но взгляд его мягок.

– Никуда, – клянется он. – Я останусь здесь, в твоей комнате, чтобы присматривать за тобой и оберегать тебя, пока ты не проснешься.

Я не отпускаю его руку. Я хочу, чтобы он лег рядом со мной. Вообще-то я абсолютно уверена, что иначе ни за что не усну, несмотря на изнеможение.

Мемнон, наверное, видит это в моих глазах.

– Никогда не проси у меня то, чего не имеешь в виду, – предупреждает он снова.

Ну, я имею в виду именно то, о чем думаю. Это проблема. Моя интуиция говорит мне, что этот жестокий порочный мужчина надежен и безопасен, а я слишком устала, чтобы с ней спорить.

– Останься со мной, – говорю я, притягивая его ближе.

Мемнон накрывают мою руку, сжимающую его запястье, своей, наклоняется, закрывает глаза и целует мои костяшки. Кажется, он борется с самим собой, но по какому поводу, не могу понять.

Секунду спустя он кладет мою руку на кровать и касается моего лба.

– Спи, – говорит он.

Чувствую мягкое давление магии Мемнона… а потом уже не чувствую ничего.

Глава 30

Моргаю. Открываю глаза навстречу ярким солнечным лучам позднего утра, врывающимся в мою комнату. Слышу голоса сестер по Ковену, болтающих в коридоре и общей ванной. Они собираются на занятия.

Потягиваюсь, чувствуя спиной Нерона. И тут просыпается боль.

С губ срывается стон.

Болит все. Руки, спина, ноги невыносимо ломит – это я перенапряглась, таская девочку-оборотня. Усталые мышцы гудят, но это ничто по сравнению с острой болью в голове и тошнотой, перекатывающейся в желудке.

Я злоупотребила своей магией. А потом еще и магией Мемнона.

Издаю новый мучительный стон. За спиной шевелится Нерон, и рука, лежавшая на моей талии, перемещается на лоб.

Стоп. Рука?

Я прижимаюсь спиной к широкой твердой груди, и чужая рука поворачивает мою голову, чтобы мягкие губы могли запечатлеть поцелуй на моем виске.

– Облегчи боль. Избавь от страданий, – бормочет Мемнон, щекоча мою кожу.

Задыхаюсь при звуке его голоса. Он остался со мной – как я его просила…

Воспоминания о прошлой ночи живы, они в моей голове, которую уже покинула боль.

Богиня, прошлая ночь. Несмотря на огромное – несомненно – количество сгоревших воспоминаний, всю прошлую ночь я вижу четко и ясно – колдовской круг, погоня, ведьмы, с которыми я сражалась, монстр, которого расколотила, короткое общение с мужчиной из Стаи Марин, а потом – Мемнон.

Мемнон.

Мемнон принес меня сюда. Мемнон заботился обо мне.

От всего этого захватывает дух, но от последней части – больше всего. Он же вроде как мой враг, но ничто из прошлой ночи в это не вписывается. Он передал мне свою магию, потом пришел за мной и исцелил меня. И я поцеловала его. А сейчас он в моей постели.

Едва я об этом думаю, его пальцы пробегают по моим волосам, и в этом простом жесте ощущается что-то невероятно интимное. А тот факт, что в нем нет никакого сексуального подтекста, смущает меня еще больше. Физическая близость с мужчинами для меня не новость, но я не привыкла… к такому. К интимности без сексуальной мотивации.

Может, оттого-то я и таю под его рукой. Очевидно, мне и впрямь нравится такая интимность. И, как эти ни иронично, она пробуждает мое тело в совершенно ином плане.

– Я с тобой, est amage, – выдыхает Мемнон, продолжая поглаживать мои волосы, явно не подозревая, какие пошлости у меня сейчас в голове.

Поворачиваюсь к нему, чуточку морщась от слабой, но колкой боли в мышцах.

Встречаюсь с ним взглядом. Волосы его взъерошены после сна. Это… обезоруживает и делает его чуточку менее пугающим.

Но только чуточку.

Где-то в промежутке между вчерашней ночью и сегодняшним утром Мемнон потерял рубашку, и теперь, видя его так близко, я могу с абсолютной уверенностью сказать, что тело его – шедевр, сотворенный из сплошных накачанных мускулов. А татуировки и шрамы лишь делают это зрелище еще убийственней и привлекательней.

Взгляд мой, невольно сползший вниз, возвращается к его лицу.

– Ты остался.