Околдованные в звериных шкурах

Кир увидел, что Катерина насторожилась и пошла в ельник, а потом почему-то там задержалась. Он сначала решил не лезть. Мало ли дела какие-то в кустиках… Но, что то уж очень долго она не шла. Кир оглянулся. Волк и Агей что-то серьезно обсуждали, Ратко уныло выслушивал Баюна, все были заняты. Кир отвел еловые лапы пригляделся и кинулся вперед, увидев у дерева лежащего ничком Степана. — Степан!

На его крик рванулся Волк, моментально сообразивший, что Катерины нет, Степана нет, и уже довольно долго. Он первым и добежал до Степана, который без сознания, полузадушенный лежал у сосны. Волк подхватил мальчишку, моментально учуял медвежий запах, тряхнул так, что у того голова мотнулась, но это помогло, и Степан с трудом открыл глаза.

— Что случилось? Где Катя?

— Медведь. Унес, — говорить было трудно, воздух в легкие проходил с трудом. Волк кинулся в сторону медвежьего запаха быстрее, чем в ельник прибежали остальные, привлеченные криками Кира.

Он мгновенно стал собой и мчался по следу, когда до него донесся отчаянный вопль Ратко. Тот понял, что не смог не только уберечь Катерину, но даже не увидел, когда её уволокли.

— Плохо, плохо. — Баюн осматривал поляну среди ельника и отдышавшегося Степана. — Так он сказал, что Катя должна ему помочь?

— Да, но не сказал чем. Велел забираться на спину, сказал, что растерзает, если она спрыгнет, — едва слышно рассказывал мальчишка.

За спиной Степана застонал Ратко, схватившись за голову. Он с детства слышал рассказы местных об исполинском медведе, о котором в этих лесах легенды слагали. Ни одному охотнику и близко подойти к нему не удавалось! А кто всё-таки пытался, пропадали в лесах и больше их и не видел никто.

— Чудно! — вдруг заговорил Гаврила Иванович, который когда туман ушел, собирался спешить в свою деревню, но услыхав про медведя, остался. — Никогда мы про такое не слыхали. Он не злобный вообще-то. Огромный, страшный, это да, но если его не беспокоить, то не трогает. Вон, птицу завел себе, песни слушает. Пару раз ребятишек выводил из чащи. Мальчонку одного спас когда тот тонул. Девиц, правда пугал. Ну, как пугал? Опять же песни слушать приходил. Тихонько. Не нападал, не бегал за ними, так, увидит какая-нибудь случайно медведя, писк, крик, визг, всё в рассыпную. Вот сами и напугались…

— А чем сказочница наша могла ему помочь? — Баюн внимательно слушал Гаврилу Ивановича.

— Да кто же его знает? Хотя… Были слухи, что это не совсем медведь, а вроде как и не медведь вовсе!

— Говори ты понятнее! — не выдержал Ратко.

— Да что-то такое было, уж и не упомню точнее, вроде как говаривали, что человек это! А почему, так говорили, не знаю, не гневайся княжич!

Баюн вдруг сморщил нос, прижмурился, подскочил к сосне, около которой нашли Степана и начал яростно точить когти. От сосны полетели не просто щепки, а куски древесины. — Сивка! Что там? Нашли сверху? — заорал он, подняв голову.

— Волка нашего вижу, а медведя нет, — отозвался Сивка, который вместе с братьями и Жарусей летали над лесом, пытаясь найти Катю.

— Что-то было такое… Про медведя, но и не медведя. Только не сказка. — Баюн бормотал, кружа по поляне, среди расступившихся стражником, Ратко и Кира. Степан сидел на поваленном дереве. Стоять было трудно, после медвежьих лап болели все кости. И на душе было очень погано. Медведя он испугался смертельно, он после Михайлы Потапыча их вообще недолюбливал как-то… А когда на него выскочил этот громадный зверь он ужаса просто обмер! И тем страшнее становилось за Катерину, которая могла бы убежать, рядом же все были, подхватил бы её Волк и унес в небо, и ни один медведь не достал бы! А она пошла к этой глыбе меховой, его спасала. Блин! Катька!

— Степан, ты как? — Кир был бледен до зелени и всё нервно оглядывался по сторонам, ему казалось, что опять выскочит медведь, схватит его и сожрет. От такого и толпа воинов не спасёт!

— Да я-то чего! Помял немного, не страшно. Хоть бы Катька жива была!

Кир кивал и думал о том, что он так не может! Этот ужас в тумане, кровь на снегу, жуткий запах, Степан, который только что шутил про дырки в одежде и чуть не погиб от лап медведя, Катерина… И ведь не понятно ещё, жива она или нет! Кир видел огромные следы зверюги в снегу и сразу затошнило от страха, когда он наткнулся на них. Его размышления прервал Баюн, который наконец вспомнил историю медведя, и заорал, призывая Сивку. Едва успел отскочить, выворачиваясь из-под огромных копыт, взвыл от возмущения, и продолжал вопить уже в воздухе.

— И куда это он? — растерянный Ратко подняв голову следил за удаляющимися по воздуху приятелями. — Степан, ты как? Верхом сможешь? Или с Гаврилой Ивановичем останешься?

Степан, постанывая и держась за ребра, встал, и сообщил, что с ним всё отлично!

— Понятно. Ладно, поедешь со мной. У меня конь сильный.

— Никуда пока никто не едет! — Сивка уже без Баюна завис над поляной, тряхнул гривой и добавил: — Нашел Волк куда Катерину эта скотина уволокла. Туда пошел. Но, это берлога, огромная, там вам делать нечего. Пока тут стойте.

— Возьми меня! — взмолился Ратко. — Молю возьми! Там же Катерина!