Оковы Чести I

Соломон бился в судорогах и шептал что-то неразборчивое. Талия облегчённо вздохнула. Это началось с ним после Кольского моста, когда он позволял себе расслабится и уснуть, приняв особое снадобья. Ценой его нормальному сну были судороги. Соломон говорил, что слышит голоса всех тех, кого убил. Он помнит фразу каждого, кого убил. Он шептал их предсмертные фразы, просьбы пощадить и отпустить. Но тогда, на мосту, все эти просьбы были адресованы совсем иной сущности, не Соломону.

Будить она его не стала. Это, обычно, заканчивалось тем, что нож, спрятанный под подушкой Соломона, целовал её шею. Она тихо закрыла дверь комнаты и также тихо пошла в свою комнату. Только девушка шагнула за порог, как краем глаза заметила свет, горевший в комнате Марии. У входа в её комнату, сгорбившись на полу, спал рыцарь, приставленный для охраны. Ей стало любопытно, почему принцесса не спит, поэтому она тихими шажками пошла по коридору к её двери. Будить рыцаря она не стала, поскольку знала, что другие не спят и развлекаются с теми молодыми девчушками. Об этот говорили приглушённые стоны и вздохи, исходящее из больших комнат солдат.

Талия приоткрыла дверцу и, за одно достав нож из чехла, заглянула в комнату. Мария стояла над письменным столом и попивала, судя по аромату, стоявшему в комнате, чай. Постель её была не тронута, что говорило о том, что девушка вовсе не ложилась.

– Мария, почему вы не спите? – спросила Талия.

Мария вздрогнула, чуть не облив чай на себя, а потом вопросительно посмотрела на Талию. Белая туника оказалась для её исхудавшего тело слишком большой.

– Ты слышишь это? – спросила Мария, кивая на стенку, за котором развлекались рыцари.

Талия понимающе закивала.

– Можете пойти в мою комнату, там их не слышно. – предложила Талия, шагнув за порок.

– Их ведь двенадцать, а девочек, насколько я помню, две. – размышляла Мария.

– Поверьте, для них, это не проблема. – с лёгкой красной ответила Талия.

“Никогда не думала, что в разговоре с принцессой мы будет обсуждать развлечения рыцарских мужей”.

– Ага. – кивнула Мария. – Для рыцарей Серебряного Авангарда это тоже не было проблемой.

Серебряный Авангард – орден рыцарей, вставших на сторону Роберту, орден, продавшийся преступнику. Когда-то она сражалась бок о бок с рыцарями этого ордена и тогда он считался самым лучшим во всей империи, пока большая его часть не сгину на Кольском мосту. Позже орден из рыцарского превратился в военное подразделение элитных солдат, забывших о всех обетах, данных когда-то церкви.

Что-то внутри Тали ойкнуло. Она уже догадывалась о том, что Мария, будучи заточённой в крепости, подвергалась сексуальному насилию. Она до последнего пыталась удержать образ благородного Роберта в голове, который не даст девушку на растерзание солдатам. Догадки её были не без основы. Когда Имори помогал девушке взобраться на коня, та скривилась от отвращения, стоило рыцарю только подойти. Искренне объятия Соломона сопровождали таким же отвращением.

– Прошу прощения за вопрос, ваше высочество, но что рыцари с вами делали? – попыталась Талия, не найдя больше другого способа.

Мария, дрогнув, поставила на стол чашку чая и уселась на край кровати. Талия и Мария не были так близки, не были подругами, хотя Талия часто стремилась к этому. Она почти не общалась с принцессой и редко её встречала, ведь она должна была защищать Соломона, а не её. У неё был громадный Багров, умерший во время побега Роберта. Наверное, с ним принцесса могла быть той, кто она есть. Но теперь от той радостной девчушки-фехтовальщицы не осталось и следа.

– Ты когда-нибудь удовлетворяла животные потребности сразу нескольких мужчин? – спросила Мария, натянув совсем не знакомый Талии образ. Её лицо не было похожим на лицо той, кто был пленён.

– Когда я была чуть младше вас, на мою деревню напали Муры, взяли меня и многих других девушек в плен, где удовлетворять сразу нескольких – просто сказка, – ответила Талия, с трудом вспоминая те деньки. – Если бы отказывались или как-то прерывали акт, то нас просто казнили и делали это самым мучительным способом.

В голове вспыли те отвратные образы массивный существ с кошачьей мордой и лапами вместо нормальных человеческих ног.

Мария тяжко вздохнула.

– Тогда ты понимаешь, что я чувствую, слыша стоны за стеной.

– Понимаю.

– И как же ты… переборола это чувство?

Она не поборола. Да, на едене с Люциусом чувство затихла в силу того, что парнем не двигала похоть. Он делал это, будто бы сам был жертвой, попавший под очарование Талии. Она не чувствовала его, находясь с Соломоном или Эдвардом, но стоило кому-то постороннему нарушить личное пространство, как сердце било тревогу. И хоть она пыталась на обращать на это внимание, находясь в компании мужчин, она была не в себе – утопала в чёрном море своего сознания и пыталась забыть всё, что пережила.

– Найдите для себя тех, в чьём присутствие вы чувствуете себя в безопасности. И всяких раз, когда всплывают образы, пытайтесь думать о другом, – неуверенно объяснила Талия, прислушиваясь к стонам за стеной. – Пожалуйста, Мария, лягте в моей комнате.