Окруженные тьмой

 Петрович и Леночка в бегах были совсем недолго — первый же патрульный сержант отправил их в отделение. Петрович, правда, пытался бухтеть: по какой причине дедушку безобидного с внучкой за зебры взяли? Но полицейский им попался неразговорчивый, буркнул только, что на две точно таких же физиономии ориентировка пришла, так что пошли пока, а там разберутся...

Их привели прямо в кабинет игвы. Шнейдер кивком отпустил сержанта, остался с задержанными с глазу на глаз.

— Здравия желаю, товарищ полковник! — бодро прокричал тесть. — Позвольте доложить, почетный ветеран правоохранительных органов по вашему приказанию прибыл!

Игва разглядывал его холодно, молча. Значит, ты и есть тот самый Петрович?

— Ну так, — сказал польщенный Петрович, — слава-то впереди меня летит.

Да, продолжал игва, славы у тебя не отнять. И дурак ты, говорят, фантастический, и алкоголик, и вообще асоциальная личность… Тут тесть обиделся, и широкая улыбка сползла с его физиономии, как змея.

— Я личность? — возмутился он. — Клевета, товарищ полковник, какая же я личность?! Я законопослушный элемент. Как говорится, слуга царю, отец солдатам.

Игва махнул рукой: ладно, с тобой мы позже потолкуем. А вот спутница твоя нам очень и очень интересна.

— Я не спутница! Я Лена! — крикнула Леночка.

Игва улыбнулся. Да, характер у девчонки есть. Боевой характер. Вот только он ей вряд ли пригодится. С этого момента ты, дитя, поступаешь под мое непосредственное покровительство.

— В каком это смысле — под покровительство?— Петрович загородил девочку. — В каком, я извиняюсь, таком нехорошем смысле и значении?

Игва улыбнулся злой улыбкой. Да знает ли Петрович, что это за ребенок? В разные времена у разных народов бытовали легенды о волшебных детях. Дети эти обладали необыкновенными способностями и могли приносить окружающим как удивительную пользу, так и страшный вред. Так вот, Леночка и есть то самое волшебное дитя.

— Волшебное? — оживился Петрович. — А может она воду в вино превращать? Или даже лучше в водку?

Нет, Петрович, не может. Ни в вино, ни в водку и ни в пепси-колу. Однако ее сознание вырабатывает — как бы это сказать? — особенный флюид. Флюид этот называется «спасение от бездны». Именно поэтому, когда капитан Серегин находится рядом с Леночкой, он не страдает, не сходит с ума, не превращается в чудище и чувствует себя более-менее нормально.

Это как раз Петровичу было понятно, это он уяснил еще раньше. Непонятно было одно: что с ней теперь делать будут? Неужели до конца дней в полиции держать?

Ну, зачем же в полиции? Не в полиции, а как бы сказать — в надежном месте. Но пусть Петрович не волнуется: им ведь сама девочка-то и не нужна… Им нужен только ее мозг.

Петрович помертвел, открыл было рот, чтобы что-то спросить, но так ничего и не спросил. Игва, насладившись его ужасом, вызвал дежурного и отправил обоих пленников в обезьянник.

По дороге Петрович понемногу приходил в себя. А как только за ними лязгнул замок, начал бесноваться и кричать.

— Душегубы! — тряс он железную дверь. — Не имеете права держать! Ребенка пожалейте! Сатрапы! Палачи! Ироды проклятые!

Появился старший сержант, посмотрел на тестя с укором.

— Ну, чего кричим? В сортир, что ли, понадобилось?

— Чего сразу в сортир? — возмутился тесть. — Вам дай волю, вы всех в сортире замочите. Не в сортир хочу, а на свободу!

— Ты тут политических заявлений не делай, не надо нам этого, — хмуро сказал сержант. — В туалет, в крайнем случае, пустить могу, а про свободу забудь. Во всяком случае, пока полковник не прикажет.

И сержант ушел. Петрович возмущенно повернулся к Леночке: видала, чего творится? Хорошо хоть, гранату сюда не бросил... Сатрапы! Палачи!

С минуту, наверное, не меньше, Леночка с жалостью разглядывала Петровича, потом вдруг сказала

— Ты, дедушка все неправильно делаешь. Не надо простить свободу. Свободу надо добыть самим.

Тесть не понял: то есть как это — самим? Дверь-то, вон она, видишь, закрыта, без ключа не открыть. Леночка вздохнула: что ты, дедушка Петрович, совсем из ума выжил? Я же волшебный ребенок! У меня необычные способности. Настала очередь дедушки Петровича вздыхать. Тут не способности нужны, Ленусик, тут стенобитная машина нужна.

— Все равно, давай попробуем!

Петрович сначала хотел отказаться наотрез, а потом махнул рукой: пробуй, чего там, от нас не убудет. Леночка встала в задумчивости — не знала, какое заклинание использовать. Тесть считал, что тут подойдет любое заклинание, вон хоть Пушкина стихотворение: «Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца...» Очень под настроение, ему казалось. Но Леночка на такие шутки даже обиделась, она ведь серьезно.

Тесть махнул рукой, лег на скамью и стал смотреть в потолок: делай, что хочешь. Леночка ходила по кругу, мерила маленькими ножками камеру, потом вдруг воскликнула.

— А! Я поняла! Отойди только в сторонку, чтобы тебя не зашибло, когда дверь вылетать будет.

— А она еще и вылетать будет? — язвительно спросил тесть.

— Конечно. Когда заклинание, дверь всегда вылетает.