Окруженные тьмой

Он повернулся назад, туда, где еще за минуту до этого находился Шнейдер. Теперь на месте игвы стояла маленькая детская фигурка. Он поморгал глазами, рыкнул, но рык вышел неуверенным, слабым. В глазах его прояснилось, он увидел, что перед ним стоит Леночка, а рядом с ней — старый черт Петрович.

— Вы откуда взялись? — заговорил капитан невнятно, язык еще повиновался ему с трудом

— Вот, пришли тебя спасать… — отвечал Петрович дрожащим голосом. — Полковник прислал.

Он нахмурился. Его не нужно спасать, он сам сейчас всех спасет. Он должен сокрушить Сумрачного вампира, которого разбудил в чертогах смерти Эрра-Нергал.

— Не надо, — внезапно сказал Петрович.

Что?!

— Не надо никого сокрушать. Григорий Алексеевич велел тебе сказать, что только зря головушку буйную сложишь, а толку никакого не будет.

Капитан медленно повернулся к полковнику — тот стоял теперь совсем рядом, метрах в десяти, не больше, и даже ваджру опустил. Но как же это, спросил Сашка у него одними глазами, как это — не спасать? Ведь я не могу, я должен попытаться. Иначе погибнет мир и все человечество.

— Да и пес с ним, с миром, — голос полковника звучал неожиданно устало. — Нет никакого мира, капитан. И человечества тоже нет.

Он не поверил своим ушам: что значит — нет человечества? Куда же оно девалось?

— Его уничтожили магнины.

Капитан смотрел молча, ждал продолжения. И полковник продолжил. Царствие, которое нам обещали две тысячи лет назад, уже настало и настало совсем незаметно. Но это не то царствие, на которое мы надеялись, это царствие олигофренов, дебилов. Будьте как дети, говорил Христос, но они не как дети, они дети и есть. Глупые, хитрые, невоспитанные, ничего не знающие и не желающие знать. Да, дураки были всегда, но дураки не занимали место умных, дураки не решали судьбу мира, мир не был миром дураков. Теперь мы имеем, что имеем.

— И что же вы предлагаете?

— Я предлагаю, — сказал полковник, и голос его не дрогнул, — я предлагаю предоставить магнинов самим себе. Не надо вмешиваться в их судьбу, она предопределена.

Если их не остановить сейчас, продолжал полковник, они уничтожат не только культуру и цивилизацию, они целиком уничтожат планету. Ибо нет страшнее чудовища, чем человек, лишенный ума. Как выяснилось, мы не можем их остановить, и не можем их переделать. Так пусть поднимется Сумрачный, пусть поднимется и остановит их всех. Пусть покарает род лукавый и прелюбодейный. Пусть уничтожит его, пусть сотрет с лица земли всех до последнего младенца.

Несколько секунд Саша молчал.

— Но ведь это значит предать человечество? — сказал он тихо. — Предать то самое человечество, которое мы поставлены защищать...

Ничего подобного, покачал головой полковник. Того человечества, о котором шла речь, уже нет. Нам ближе темные, местные, последний кровосос нам ближе, чем нынешние магнины. Хотя бы потому, что твари хаоса различают добро и зло, и у них есть разум, а у магнинов нет ничего.

— Но вы же хотели их учить, образовывать, как же ваша идея денисовских школ?!

Их некому образовывать, отвечал Ильин, просто некому. Я — военачальник армии светлых, а знаешь ли, сколько всего осталось в этой армии бойцов, сколько всего в мире денисовцев? Знаешь? Хватит пальцев на двух руках, чтобы сосчитать — включая сюда тебя, меня и Женевьев. Да и не поддаются магнины обучению, они не поддаются ничему. Обыватели в двадцатом веке боялись, что чужие придут из глубин вселенной и покорят землю, а чужие пришли изнутри самого человечества. Чужие — это магнины-тугосери. Они вышли из женской утробы, но они не люди. Магнины — это вирус, который вошел в тело человечества и захватил его полностью. И победить его может только другой вирус, еще более страшный. Старому человечеству пришел конец, но если не остановить магнинов, конец придет всему. Так пусть Сумрачный вампир восстанет в чертогах смерти, пусть нанесет свой удар.

— А что потом? Уничтожив людей, он возьмется за всех остальных.

Не возьмется. У них на этот случай есть Первородный, он знает, как загнать Сумрачного назад в его гробницу. Саша покосился на Нергала, тот едва заметно наклонил голову. Капитан перевел взгляд на Женевьев. Что стряслось с полковником, почему он обезумел?

— Он потерял Татьяну, — чуть слышно выговорила та.

Помолчали. Ну, а ты, вдруг спросил капитан, ты тоже думаешь, как он? Женевьев отвела глаза. Несколько секунд Саша молчал, опустив голову.

— Нет, — вдруг сказал он. — Должен же быть какой-то выход. Я не допущу. Не позволю. Петрович, уводи Леночку.

Петрович кивнул, потянул за собой ребенка. Капитан сжал зубы, готовясь к преображению.

— Поздно, — вдруг гулко выговорил Первый из Хладных, молчавший до этой секунды. — Владыка Сумрака уже восстал.

И словно в подтверждение его слов где-то в немыслимой глубине раздался тяжкий удар. Воды озера заволновались, взбурлили, от них повеяло жутким холодом, как зимой от разверстой могилы. Над поверхностью озера пошел легкий зеленоватый дымок, вода медленно испарялась, словно глубоко внизу кто-то развел чудовищный костер.