Окруженные тьмой

— По твоей логике выходит, что он сквозь стену прошел? — спросил полковник насмешливо.

Насчет сквозь стену — это полковнику виднее, прошел или нет, это он по магической части шуршит, Саша в этом деле новичок. А если серьезно, то, может, сообщники освободили?

Может, и сообщники, конечно. Все может быть. Только Сашиного положения это не улучшает. Прохлопал он подследственного, да еще какого — грабителя, налетчика, без пяти минут террориста. Начальство — то есть полковник Ильин — его за это по головке не погладит. Вот и думай теперь, что в рапорте писать.

Саша посмотрел на Ильина и прищурился. А что это сам Григорий Алексеевич такой подозрительно спокойный? Ему ведь, поди, тоже за это орден на грудь не повесят.

Ильин возражать не стал. Твоя, сказал, правда, не повесят. Достанется и ему, и капитану. Так что надо Бога молить, чтобы дальше выговора не пошло... А спокойный он, потому что отделались они на этот раз легким испугом. Скорее всего, сидел у капитана в кабинете не простой налетчик Бусоедов, а что-то гораздо более серьезное.

Сказано это было таким тоном, что переменился в лице капитан и даже побледнел слегка.

— Что — более серьезное? — спросил. — Что именно сидело?

Вот и полковник, хотел бы знать — что. А еще он хотел бы знать, почему оно — или он — отпустило Сашу живым и здоровым.

— Чертовщина какая-то… — сказал Саша, поежившись.

Да никакой особенной чертовщины тут нет, отвечал полковник. Эта чертовщина — самая обычная, рядовая. Еще и не такое увидишь, если доживешь. Пойдем-ка лучше на проходную, поглядим записи видеонаблюдения. Может, что интересное обнаружим…

Они спустились в дежурку, там скучал лейтенант Капустин. Увидев полковника, подскочил, вытаращил глаза: «Здравия желаю, товарищ по...»

— Вольно-вольно, — сказал Ильин. — За последние пятнадцать минут кто-то выходил?

— Так точно, Григорий Алексеевич, выходили…

Дежурный наморщился, вспоминая, но полковник прервал его служебную натугу — из посторонних кто-то выходил? Выяснилось, что из посторонних — никак нет. Точно никак? Совершенно никак, товарищ полковник! Но товарищ полковник почему-то не поверил, велел видеозапись показать.

Оказалось, прав был полковник, что не поверил, ошибался дежурный. На видеозаписи необыкновенно ясно было видно, что выходил все-таки из здания посторонний, и не какой-нибудь там терпила или свидетель, а именно, что сам Бусоедов своей собственной бандитской персоной. Видно было, как прошел он по коридору и приблизился к проходной…

— Заметил, — спросил полковник у Саши, — наручников на нем уже нет?

Капитан кивнул, не отрывая глаз от экрана. Видно было, что за секунду до того, как Бусоедов появился в поле зрения, дежурный задел локтем чайник и опрокинул его на пол. Лейтенант, конечно, бросился чайник поднимать, а Бусоедов в это время спокойно прошел мимо.

— Значит, не выходил никто? — повторил полковник, глядя на дежурного с упреком. Тот сделался красным, почти пунцовым, заохал ртом, как рыба, выброшенная на берег, силился вдохнуть, сказать что-то. Вдохнуть, однако, не смог и так и замер виновато, поедая начальство глазами.

Полковник кивнул Саше — за мной, они вышли на улицу.

— Что делать будем? — спросил Саша.

— Бежать, — отвечал полковник мрачно, — бежать сломя голову.

Капитан Серегин не успел еще уточнить — как бежать, куда, — а полковник уже садился в свой серенький «хендай». Молча кивнул застывшему капитану: что стоишь, залезай. Тот обреченно полез внутрь.

Отъехали от ОВД, вырулили на проспект. Пробок, на их счастье не было, ехали резво, споро. Некоторое время полковник молчал и сосредоточенно глядел на дорогу. И когда лейтенант совсем уже решил, что Ильин принял великую схиму и обет молчания, тот все-таки заговорил. Нет, сказал полковник, не к добру они взяли Бусоедова, и не к добру он смылся от них. Теперь ничего хорошего им не светит. Больше того, это нехорошее, по прикидкам Ильина, должно было наступить очень скоро.

— Ты понял, каким образом сбежал Бусоедов? — спросил он.

К великому сожалению, этого Саша как раз и не понял. Все остальное на свете он понимал — и специальную теорию относительности, и дольней лозы прозябанье, и гад морских подземный ход, а вот этого не понял, не взыщите, дорогой Григорий Алексеевич. Нет, он, конечно, видел, что прошел Бусоедов как раз в тот момент, когда дежурный полез за чайником, но что, вообще говоря, это значит? Подгадал момент?

Подгадал — это бы еще ничего, отвечал полковник. Хуже, если организовал. И ведь мог. Вся эта история с чтением мыслей — это ведь все было им самим подстроено. Не Саша ловил мысли Бусоедова, а тот сам ему мысли внушал — и смотрел на реакцию.

Но как же это, помилуйте, мысли? Сам же полковник заявил, что мысли читать нельзя.

— Читать нельзя, а внушать можно. Квалификация, правда, нужна высокая. Но у них там, в хаосе, такие твари есть, которые не то что мысль внушить — начисто мозги отшибить могут.