Октябрьские ведьмы

– Бедная тётя Флисси, – сказала я.

– У них… был план. Что-то связанное с тем котлом. Их первая попытка насытить магией какой-то предмет. Но… Но мама пока не умела управлять своей магией, и тётя Темми оказалась не в том месте и не в то время. И…

– И?

– Темми умерла. Её тело обратилось звёздами. Тёти говорят, что, когда ведьмы умирают, наши тела возвращаются к звёздам. Что мы сделаны из звёздной пыли.

Мама как-то сказала: «Как и магия, ничто не вечно». В конечном итоге всё возвращается во Вселенную, даже наши тела.

– Но как она… – Я напрягла память, пытаясь вспомнить, видела ли я хоть раз, как тётя Флисси применяет магию.

– Её руки вышли из-под контроля или что-то в этом духе. Она до сих пор весь октябрь не снимает перчаток, – сказала Мирабель, глядя на свои ладони.

Всё мое тело было напряжено, как перетянутая струна: чуть дёрни – и порвётся. Неужели все семьи хранят какие-то страшные тайны, или этим могут похвастаться только ведьмы?

До меня дошло, что на этом история Флисси закончилась. Возможно, ей не хватало деталей, но Мирабель либо не желала в них вдаваться, либо попросту пока их не знала.

– Поэтому моя мама… уходит. Тётя Конни говорит, что её гонит чувство вины – мама считает себя виноватой в смерти Темми.

Из-за магии мои мысли огрубели и отяжелели, но я постаралась их подстегнуть. Я представила тётю Флисси, младшую из пяти сестёр, полную грандиозных планов. Ей наверняка не терпелось стать ведьмой, занять своё место в пятиконечной звезде. А потом в её Первый октябрь одна из её сестер погибла. Из-за её энтузиазма.

Если бы этой осенью по моей вине что-то случилось с Мирабель, или с мамой, или с одной из моих тёть, моя жизнь бы остановилась, моя душа обратилась в камень. После такой потери я бы не смогла больше смотреть в глаза никому из родных.

– Поэтому ты её ненавидишь?

– Я её не ненавижу! – возразила Мирабель. – И я не считаю её убийцей! Ну, может, так и есть, не знаю. Но она этого не хотела. – Она недолго помолчала. – Или… я её ненавижу не из-за того несчастного случая, а потому, что она продолжает от него бежать. Тем самым она бежит от меня. Никто её не винит, кроме неё самой. Мы с тобой тогда ещё даже не родились, но страдаем сейчас из-за всей этой семейной чепухи.

Я никогда не плакала из-за смерти Темми, точно так же, как из-за смерти самой первой Мерлин: ведь я её не знала. Мы не обсуждали, как и почему её не стало – её смерть была просто свершившимся фактом.

Но сейчас у меня защипало в носу от мыслей о тёте Флисси, жизнь которой остановилась, когда она потеряла сестру. Их было пять, затем только четыре, а в реальности где-то три с половиной.

Хотелось верить, что мне удалось скрыть от Мирабель всю глубину своей грусти. Несмотря на шум и гам, царящие в нашем доме, мы с мамой находили время только для нас двоих. Я никогда не задумывалась о том, что Мирабель этого лишена. Тётя Пруди и тётя Конни не из тех, кому хочется открыть душу, и получалось, что в октябре, когда мы оставались впятером, Мирабель была страшно одинока. Сейчас, лёжа рядом с ней на полу пещеры, я впервые это осознала.

– Куда тётя Флисси уезжает в октябре? – спросила я.

– Не знаю, – с ноткой отчаяния в голосе отозвалась Мирабель. – Туда, где меня нет, и чем дальше, тем лучше. Мама больше не пользуется магией, и я не могу её выследить. Тётя Пруди однажды сказала, что, как ей кажется, моя мама проводит много времени в Шотландии. Туда я и хотела отправиться… когда оказалась в Арктике. – Мирабель снова поёжилась. – Я думала, что мы с тобой… что нам не стоит общаться из-за… Арктики и всего остального. Я не хотела, чтобы тебе тоже пришлось испытать нечто подобное.

Я моргнула. Я и подумать не могла, что Мирабель меня игнорировала потому, что пыталась меня защитить.

– Отныне мы всегда будем друг за друга горой, – неловко сказала я.

– В нашей семье с этим проблемы, – заметила Мирабель и задумчиво помолчала. – Думаешь, почему я так люблю наши вечеринки в честь Хэллоуина?

– Потому что вечеринки… это круто? – предположила я.

Очевидно, это было ошибкой, потому что она поджала губы и, чуть шмыгнув носом, сказала уже совершенно другим тоном:

– Ну, спасибо за приятную беседу.

Я взглянула на неё, проверяя, говорит ли она искренне. Судя по выражению её лица – нет. Мирабель повернулась к Керре, рука которой лежала у неё на плече:

– Ты не могла бы уже убрать с меня свои морганские лапы? Буду очень признательна!

В ответ на её сарказм та положила голову ей на плечо.

Что бы Керра ни думала о нас раньше, сейчас она совершенно точно нам сочувствовала.

Ваше отправление было задержано более чем на тысячу лет и столетиями значилось как неидентифицированное. Крайне важно, чтобы его получили.

Глава 23

Всех опять отправили «заряжать» тыкву. В ожидании их возвращения Керра сидела, привалившись спиной к стене пещеры, я – к другой, когда за прутьями внезапно возникла голова.

Я никого не ждала, и эту голову я совершенно точно не желала видеть.