Окутанная тьмой (СИ)

-Добрый день, госпожа Лейла, прощу прощения, но я очень тороплюсь. Будьте уверенны, что как только я закончу все дела, то вернусь и еще раз расскажу вам о Люси-сан, – приложив ладонь к груди, он поклонился, как и всегда, ведь он постоянно испытывал к этой девушке уважение и не отрицал этого. Она всегда смотрела так, будто просила его еще раз, вновь повторить все то, что он знает о Люси, и он рассказывал, будто она сама, будучи на небесах, не видит всего того, что происходит на земле. Кин слушался ее всегда, каждый раз рассказывая либо новую историю, либо в сотый раз повторяя, как он и Люси встретились здесь впервые. Как недоверчив, груб, прямолинеен был он – тогда еще глупый, слишком самоуверенный в себе мальчишка – и как добра, слишком терпелива и спокойна была Люси, пропуская все его колкие словечки мимо ушей. Она была мягкосердечна, заботлива по отношению к нему, относясь к его присутствию здесь, рядом со своей матерью слишком просто. Единственное, что тогда попросила девушка, так это присмотреть за Лейлой и, по возможности, защищать ее от всех бед, и тогда Кин, сам не зная почему, поддался. Просто он не мог отказать, просто как-то быстро отношение к этой девушке стало меняться в лучшую сторону. И Кин сдерживал свое слово, да и сейчас все было в порядке, ведь госпожа Лейла цела и невредима, никто не смеет прикоснуться к ней своими грязными руками, здесь она под покровительством этого мальчишки, который ставил ее оболочку выше самого себя.

Окинув девушку, будто понимающую его слова и мысли, довольным взглядом, Кин, уже больше ни на что не отвлекаясь, быстро добрался до крыльца, нервно открыв дверь, нет – просто выбив ее ногой, ведь времени оставалось чертовски мало, да и нервы, ожидая расправу от Люси, были поистине шальные. Демон начал оглядываться, не зная, куда направиться сначала – библиотека первого этажа, подвала или второго этажа? Порой в такие моменты, когда вся надежда только на эти бумажки, Кин не понимал, зачем Акихико столько, казалось, бесполезных книг, да и вообще, зачем он пишет об этих девушках, ведь его писанину все равно не прочтет никто, кроме него самого, разумеется. Вот только позже Кин осознал, а вернее понял, что рядом с этой тишиной и скукой чтение – не плохой способ скоротать эту долгую, надоедливую вечность. Книги, старательно написанные самим Акихико, немногим отличались от человеческих, будто он иногда начинал думать и мыслить как эти глупые, слабые существа, и это злило Кина так же сильно, заставляя скрежетать зубами, ведь так быть не должно. Акихико больше всего заострял внимание в своих книга на поведение девушек, на их смирение с неизбежным, на их крики и глаза, которые постоянно упоминались, чуть ли не в каждой строчке – кажется, что даже и самому писателю было не по себе от их взглядов. Акихико прожил здесь достаточно долго, так что, кажется, что остаться нормальным демоном без доли сумасшествия в глазах, характере и поступках невозможно – но он как-то смог, пересилил себя и после просто исчез, сбросив все на Кина. Кин же чувствовал себя здесь лишь заменой, до поры, до времени, пока Акихико хитростью и подлостью не вернет себе или не найдет другую косу, после выперев родственничка куда подальше. Так же Кин был заменой и для кукол – их личная жертва, которая никуда не денется. Он знал, что его вины в их смертях нет, но их глаза, раз за разом, убеждали в обратном, да и здесь он до сих пор чужой, просто никто – этот мир, этот сад, куклы и самое главное – госпожа Лейла все равно принадлежат Акихико, а он лишь временный хозяин.