Олег Ефремов. Человек-театр. Роман-диалог

Я умру, как солдат.
Впрочем, нет, я умру, как поэт,
А у нас научиться нетрудно премудрости этой:
От войны или яда, от прочих непрошеных бед,
Словом, так, как на свете всегда умирают поэты…

Даже дети в школе, где учится юный герой фильма «Когда я стану великаном», разыгрывают пьесу Ростана. Я все думала: зачем Олег Ефремов согласился сыграть эпизодическую роль в этом фильме и почему он (по слухам) не хотел, чтобы главную роль там играл его сын Миша? Выяснилось, что дело в Сирано де Бержераке. Ефремов-отец всегда искал Сирано. Везде и до последнего вздоха. Мотивировать этот поиск Сирано для окружающих невозможно: режиссер не может признаваться ни в своих слабостях, ни в своих сильностях. Он обязан диктовать, ласково входя под актерскую кожу, чтоб раскаленная магма творчества застывала гранитным интрузивом спектакля.

Как в любой религии, в режиссерской стезе есть внешний слой и внутренний, эзотерический. Внешний, называемый в конфессиях экзотерическим — это свод приемов, собственно метод. И Станиславский, и Ефремов следуют методу, который можно объяснить: стань Сирано, и твое тело покажет его само. Тут встречный вопрос, философско-практический: а если ты уже родился на свет готовым Сирано и только в его шкуре тебе удобно? Если ты самоотверженно влюблен в воображаемую Роксану, а она, в своих слепокурых непонятках, рвется в объятия красавчика? И ты пишешь за него стихи, чтобы ей было-таки хорошо. Фильм «Когда я стану великаном» ровно об этом. Потому и не хотел Ефремов-старший, чтобы Ефремов-младший, будучи не просто младшим, а еще маленьким, играл его роль, его Сирано. К чести мальчика, он сыграл великолепно. Фильм благополучно лежит в Интернете, и каждый может посмотреть на устройство ключа к замку Олег.

Поставить свою картину мира на всеобщее обозрение, когда ты руководишь, нелегко в любой профессии. В режиссерско-актерских отношениях это означает вызвать ступор в актере, поскольку режиссер для него — всё.

Кстати, о жанрах и пробе пера. В 1949 году Ефремову поручили написать рецензию на спектакль Школы-студии «Поздняя любовь» по А. Н. Островскому. И тут вдруг все слова встают в четкий ряд, идет ясный, подробный анализ. Написаны два варианта рецензии, и она постепенно превращается в режиссерский анализ пробелов и огрехов — и что надо исправить.

Абсолютно другая рука, уже новая и взрослая. На оборотах обложки тетради с пьесой — рисунки. Он ищет образы. Всех рисует в профиль, себя — анфас. Профили у всех персонажей с особо выдающимися носами. Тема носа — то громадного, то узкого, как змейка, то опущенного, то загнутого — буквально кричит. Ее нельзя не заметить. Вряд ли он знает, что уже репетирует Сирано, однако это бросается в глаза.

Опыт работы над рецензией по заданию переходит в новый опыт — рецензия для себя. Так и сказано (это уже зима 1949/50). Ему захотелось рассмотреть спектакль «Мещане» во МХАТ. Тут уже ни капли воющего от неразделенной страсти юнца. Всё, ерунда закончилась. Мужское письмо, режиссер, аналитик. Ровная интонация, звук иной. Такой же тон я расслышала в его дневнике 1965 года, где он, уже режиссер официального «Современника», на гастролях в Ленинграде записывает для памяти, что сказать артистам. Самое лапидарное и жесткое письмо. Ни слова лишнего, всё для ансамбля. Это главное: чтобы искусство сцены было ансамблевым.

Дневник юного Ефремова поэтичен. Любовь к ней постоянна. Первая запись о любви — красивым неразборчивым почерком и черными чернилами. Правда, чуть выше строк о любви — простым карандашом — самое первое: найти книгу «Время, вперед!» Катаева. То есть все-таки сначала — уроки.

Тоже лейттема: что следует прочитать и что написать. Он хотел быть писателем и проверял себя: могу? Получится? И стихи писал, и прозу, и пьесы. Эти тексты не уничтожены, все есть, но у каждого художника есть такой период, когда из трубы идет ржавая вода, и надо дать ей просто стечь, чтобы пошла свежая. Иногда детская графомания весьма удобна для разгона. Она, детская графомания, была и у Гоголя. А что ж ей не быть!

Дневник был открыт для самовоспитания: воля нужна, дисциплина. Согласитесь, для ежедневного писания дневника нужна железная воля. Попробуйте.

* * *