Олег Янковский

— Слушай, попробуй меня на роль Каренина.

— Почему ты шепчешь? Мы одни в огромной квартире, во-вторых, ты в своем уме или нет? Я с Олегом двадцать лет как…

— Попробуй меня на роль Каренина.

— Зачем, Саш?

— «Деду» все равно. — Он его Дедом звал, когда у них уже внуки родились, и Олег действительно с исключительной нежностью и сердечностью относился к своим внукам. И они все его уже звали Дед.

— Деду все равно. Одним Карениным больше, одним Карениным меньше. Он все сыграл, все, что можно. Ну сыграет хорошо Дед Каренина. Все скажут: «Молодец Дед, хорошо играет Каренина». А представляешь себе, если я сыграю Каренина, то какое это будет фурорище! Ты понимаешь, что это такое? Что это роль для меня! Ну попробуй.

— Ну как я тебя буду пробовать? На кухне загримируемся, в уборной я тебя сниму?

— Почему в уборной?

— Но как, если на студии появишься?.. Вот и все.

— Ночью.

— Чего ночью?

— Ночью.

— Пробоваться, что ли, шепотом ночью?

— Почему шепотом? Ночью можно нормальным голосом говорить. Дед спит.

— Сань, ты спятил.

— Я же тебе не говорю: возьми! Я тебе говорю: попробуй! Может быть, фурорище!

* * *

И он меня сломал, но я понимал, конечно, что этого не может быть никогда. Но что-то во мне такое рухнуло и надломилось. Мы одели Сашу в сенаторский костюм, повязали ленты. Люся Раужина сделала феноменальный совершенно грим, и мы сняли эти фотографии. Фантастические, на мой взгляд, фотографии. Фантастические. Это действительно могло быть фурорище, если бы не Олег. Потому что то, как Каренина понимал Олег, на мой взгляд, было просто бесценно. А понимал он главное. Он гениальный, просто по-настоящему гениальный русский актер.

Влюблен по собственному желанию

Я работал одно время с потрясающим оператором Леонидом Ивановичем Калашниковым, который был главным оператором «Анны Карениной», которую снимал Зархи. Уж я не говорю про Александра Тимофеевича Борисова, главного художника нашей «Анны Карениной» и который был главным художником на той «Анне Карениной», у Зархи. И вот они мне рассказывали про пробу Смоктуновского на роль Каренина в фильме у Зархи. Приехал Смоктуновский, который сам сказал Зархи: «Александр Юрьевич, если уж Вы меня пригласили, то, ради бога, только не вздумайте заставлять меня играть такого лопоухого бюрократического идиота, идиота, который цепляется ногой за ногу и ни хрена не понимает, кроме как свои сенаторские выкладки и какие-то бумажки. Каренин — великая страдательная фигура русской литературы. Среди других страдальцев русской литературы страдания Каренина одни из самых наиболее острых и сильных, наиболее ярких». И я чудом видел пробу, которую они играли с великолепной актрисой Савиной. Они стояли у печки, и Смоктуновский рассказывал Савиной, которая играла Долли, о том, почему он вынужден дать развод Анне Карениной. Это была поразительная история человеческого страдания. И Смоктуновский не смог тогда играть. У него начался туберкулез глаз. Просто от того, что он очень много снимался и перенапрягся. Тогда были такие осветительные приборы и такая вообще собачья жизнь у актера. Он не смог тогда сняться в Каренине. И вот я думаю, что Олег Иванович Янковский сейчас в нашей «Карениной» воплотил, причем даже утроил то, что замышлял гений русской сцены и русского экрана Иннокентий Михайлович Смоктуновский много-много лет тому назад.

Обратная связь

* * *

Дальше у Олега началась превосходнейшая страница жизни, та, которая сделала его действительно бесконечно любимым всем советским народом. А как? Он и есть до сих пор советский народ. Я приезжал с премьерами «Анны Карениной» в Ереван, в другое государство теперь… Я там паспорт отдавал, штамп ставил. Другое государство, границу пересекал — советские люди, все родные советские люди. Битком набит зал абсолютно родными советскими людьми. И абсолютно непонятная история, с какой целью меня штемпелевали на границе и выпускали. Все, все, все, на том же месте сидят с той же душой, с той же психологией и с тем же отношением, с той же немыслимой любовью к Олегу. И в Израиле мы недавно показывали «Анну Каренину» в огромном театре Гешер. Этот огромный, самый знаменитый театр, битком набитый, — все советские люди. Тот же Израиль, ближневосточный кризис, Палестина — наши советские люди. В зале Трайбека — это один из самых роскошных залов Нью-Йорка, зал — 1400 мест, центр Нью-Йорка — битком набито на первом показе «Анны Карениной». Продавали билеты за дикие деньги, перекупали друг у друга. Люди пришли смотреть Олега. Конечно, не меня, конечно, Олега. Те же советские люди. Это еще долго надо ждать, пока мы все вымрем и появится что-то такое специфическое, так сказать, антисоветское на месте этих советских людей. Пока я не вижу ни малейших таких перемен, ни малейших абсолютно.

Поцелуй

* * *