Олений завет

– Нет, не русалка это была. Старожилы наши знали, что озеро то священное. Утопленниц там отродясь не было. Понимаешь, они ошивались на озере, шумели поди, воду не прикормили. Вот те и вылезла водяная богиня Чадзьенньт недовольная. А она тоже дама пугливая. Отец говорил, мол, и не помнил, как выбрались. Все словно в тумане. Единственное, говорил, нашел он тогда на берегу гребень для волос женский. Даже подобрал и с собой принес. Хранил его многие годы в память о том случае, чтоб не обсмеяли его. Ай, красивый такой гребень! Тебе не передать! Потом маманька увидела, как папа мне его передает, отобрала и сожгла. Ругала его на чем свет стоит!

– Теть Лен, там туристов полно всегда было! Вот и обронил кто.

– В те года туристы толпами не ходили, как сейчас! Женщины тем более! Так еще и гребень! Кто гребнем пользуется? Тогда точно не видала.

– Артефакт завалялся, подумаешь.

– Я те к тому, что не надо быть таким уверенным в отношении неизвестного. А вот слыхал про группу лыжников приезжих в семьдесят третьем?[8]

– Вы про группу Дятлова?[9]

– Да какой Дятлов! – махнула рукой Елена. – То раньше было и не у нас! А я тебе про семьдесят третий год говорю! Десять человек пошли в Ловозерские тундры до Кировска и сгинули!

– А-а-а! Понял! Да замерзли они просто-напросто.

– Не, не верю! Лыжники, и не знали, куда ползут? Там, видишь ли, тоже факты спорные были…

– В метель попали и согреться не смогли, не готовы были к таким жестким условиям, не учли многое. Вот и все. Всех же нашли потом. Подтвердили обморожение. В случае с Дятловым действительно необычные моменты есть, а с этими туристами… все очевидно.

– Кому очевидно, а кому – нет! Наши говорят, что мерячение[10] напало вдруг на всех участников. А бог его знает, что тебе в таком состоянии сделается.

– Это все догадки. Дедушка говорил, что не раз был в тундре. Ничего ж ему не сделалось.

– Да, и Васька мой был. Так они-то знают, что к чему! И как откупиться от нечисти, и к кому обратиться! – Елена тотчас перекрестилась. – Вот и не заплутали пока, слава те боже!

Колю забавляла ее искренняя суеверность. Ему нравилось слушать подобные истории, анализировать их. Только здесь, в небольшом селе посреди Ловозерских тундр, он мог прикоснуться к атмосфере мистицизма. Однако пройдет еще несколько десятков лет, и вся эта самобытность унесется к дальним болотам, оседая золотом на рогах диких оленей.

– Так, по-вашему, попавшие в те леса обречены на смерть?

– Ну почему? Коли заплутаешь в тундре, она тебя и выведет на свет божий. Мне моя матушка говаривала, что для сотворения мира Бог взял оленя. Леса – это шкура оленья, реки и озера – его кровь, озерца поменьше – глаза, а сердце оленя было в землю закопано. Так вот, когда заблудишься в глуши, прислони ухо к земле. Если услышишь ритмичное биение – правильной дорогой идешь.

– А разве нет какого-нибудь доброго лесовичка-боровичка, который тебя спасет от упырей?

Елена рассмеялась:

– Такие разве что в сказках бывают! Как говорят: в чужой монастырь со своим уставом не лезь. Так вот. Сунешь нос куда не надо – сгинешь. Иной раз, конечно, побродишь, попугаешься, но выберешься. Спасут тебя здесь силы небесные. Может, хозяйка горная тебя заприметит.

– Теть Лен, я ни одной молитвы не знаю.

– Ай, не научил тебя дед ничему! От сердца все идет. Искренне проси о помощи, как можешь. Небу все как на ладони видно: и страх твой, и слезы твои, и ложь, и намерения. А если подсобишь лесу, то он тебе тем же и ответит. А ты, что ли, в тундру собрался идти?

– Это я так… чисто гипотетически.

– Заболтала я тебя! – воскликнула хозяйка, ставя на стол банку морошкового варенья. – Подожди мальца, накормлю наконец-то скоро.

Блины прилипали к старой чугунной сковородке, но Елена ловко переворачивала их с помощью металлической лопатки. Становилось душно, пространство наполнялось приятным запахом выпечки. Через несколько минут Коля уже вовсю уплетал любимое лакомство вприкуску с сахарной северной ягодой.

Вдруг он почувствовал, как в штанину, в районе щиколотки, впилось что-то острое. Он заглянул под стол и увидел кошечку. Пара умоляющих зеленых глаз уставилась на жующего незнакомца. Послышалось жалобное мяуканье. Не нужно быть знатоком языка братьев наших меньших, чтобы распознать протяжное «Да-а-ай!».

– Мусенька, не клянчи! – наказала хозяйка маленькой трехцветной кошке, подняв край клеенки, свисающий с обеденного стола.

Мусенька взглянула на Елену и убрала лапку от Колиной ноги, будто поняв смысл человеческих слов. Коля потянулся было к ней жирными от масла пальцами, но кошка быстро скрылась в другой комнате.

– Недавно к нам прибилась эта кошечка. Непонятно, откуда она взялась. Умненькая такая. И не убегает даже.

Издалека донеслись мужские голоса, открылась входная дверь в избу, половицы заскрипели от тяжелых шагов.

– Я думаю, где Колька! А он тут брюхо набивает! – Георгий глядел на внука. – Так мы помогать сюда приехали или чаи гонять?

– Отступись! Дай ребенку поесть, тыщу лет его не видела! Сами справитесь! – заворчала Елена.