Олений завет

– Смех смехом, а такими вещами лучше не разбрасываться. Ко всему в этом мире надо проявлять уважение. Кроме упырей всяких, разумеется. А иконы, они ж тоже некую силу имеют. Коли силу эту предашь, она с тебя ответ спросит. Был у нас тут один… Икону пропил старинную. Большая такая была, красивая. Неизвестно, в каком веке смастеренная. Ну, и помер через неделю от цирроза печени. А потом выяснилось, что он сам у кого-то этот образ и спер.

Коля сразу же вспомнил мужика с Евангелием. Неужели недолго тому осталось?

Глава 6. Беглецы

Дни оленевода Василия проходили в хлопотах. Олени всегда были у него ухоженные, а их красоте дивились многие.

Открыть туристическую ферму убедил его собственный сын Игорь, рассказав о бешеной популярности этого направления среди современных горожан.

– Да к тебе со всей страны съезжаться будут, чтоб на животину поглядеть! – не сомневался в успехе предприятия молодой человек.

Василий поначалу подивился, насколько его отпрыск вовлечен в семейный промысел. Раньше он особого интереса не проявлял, пропадая где-то вдали от отчего дома и грызя гранит науки.

– А что? Маманька с подружайками будет поделки мастерить, пимы[11] шить, стряпню традиционную готовить, а ты все так же при оленях. Куваксы с тобой смастерим для увеселения. И вуаля, готово!

Елена эту идею поддержала обеими руками. Она свое дело знала, да и на пенсии ей особо делать было нечего. А глава семейства упирался долго. Но согласился, что неплохо бы свое благополучие поправить. В мясника он превращаться не хотел, да и голов у него не так уж и много, чтоб на продажу рубить. К тому же понадеялся Василий, что сын его в связи с таким предприятием под родительским крылом останется, что ремесло семейное будет и дальше передаваться.

Все довольно хорошо начиналось. Необходимые сооружения были построены, и различные диковинные вещицы делались. Елена даже открыла в себе талант экскурсовода: рассказывала посетителям фермы о традиционном быте коренного северного народа, его обычаях и легендах. Гости были в восторге от такого соприкосновения с природой и историей.

Вырученные деньги шли на развитие имеющегося хозяйства, а также единственному отпрыску на решение квартирного вопроса (семью заводить как-никак пора бы). Кто ж знал, что любимое чадо решит обосноваться не в родных краях, а на чужбине.

– Помнишь Андрюху, однокашника моего? – зашел как-то разговор за поздним ужином. – Он давно уже в столицу перебрался, вот и меня зовет. Говорит, работенка хорошая имеется.

Мать за голову схватилась, а отец махнул лишнюю стопку, не закусывая.

– Да куда ж ты, родненький, поедешь совсем один? – запричитала Елена. – Мы тебе, что ли, чем не угодили?

– Вы здесь совсем ни при чем! – уверял Игорь. – У меня возможность появилась свои силы попробовать на крупном поприще.

– Лучше синица в руках, чем журавль в небе, сынок. Вон ты для нас чего придумал! Так можно и дальше ферму отстраивать!

– Это вам хоть какое-то развлечение будет! Не будете тут как дикари сидеть. Все необходимые бумаги я дистанционно могу заполнять и отправлять. Так что эта волокита вас не коснется.

– Нам и до этого неплохо жилось. Нас олень кормил, одевал и развлекал. Никаких денег не надо было! – сказал свое слово глава семейства. – Кому я это передам?

– Душа иного просит, батя. Мне уже лет сколько? Даже квартиры своей нет!

– Да и души у тебя не осталось, коли родителей пожилых бросаешь! Вот так вот просто. Да ты нам жизнью обязан! – рассердился Василий и вышел из избы.

В общем, все пришло к тому, что сел Игорь в самолет и улетел в Москву, не перекинувшись с отцом даже прощальным словом.

С того самого момента руки у Василия совсем опустились. Он был в совершенной растерянности и сам не свой от тоски. Елена же с надеждой на лучшее и с верой, что так и было предначертано свыше, продолжала оттачивать мастерство сказительства и рукоделия. Наблюдая образовавшийся в семье раскол, она считала своим долгом поддерживать сына в любых его начинаниях, ибо материнское сердце не выдержало бы слез собственного ребенка.

– Это все ты со своими «сюси-пуси»! Совсем парня изнежила, – обвинял Василий Елену. – Не нужно было встревать, когда отец сына воспитывал.

– Да ты только о себе думаешь! Игорь сам прекрасно знает, что для него хорошо.

– Ага, потом не плачь, коли имя твое забудет!

– Он у нас не такой! – протестовала женщина.

– Такой, раз так просто улетел в свою Москву!

– У него руки золотые и голова светлая! Ему развиваться надо.

– Вот и развивался бы здесь.

Супруга ни в какую не могла переубедить Василия. Сердце его с каждым днем каменело все больше и больше, становясь как те валуны на северных сопках. Он уходил к своим оленям и проводил там практически весь день. Порой Елена замечала, как он разговаривает с некоторыми из них и гладит мохнатые головы.