Олений завет

– Труд из обезьяны человека сделал! – не унимался дед. – Ему бы не мешало пальчики размять!

– Коленька мне уже дров наколол! Вона, иди, глянь!

– Ну, Васька, у тебя тогда точно все олени в лес поубегают!

Георгий разразился веселым смехом, а Василий даже бровью не повел.

«Почему он всегда такой недовольный?» – спросил однажды Коля у дедушки.

«Он разочарован нынешними ценностями», – вполне серьезно ответил тот.

Видимо, внук Георгия был тому лишним напоминанием. Но нельзя же равнять всех под одну гребенку.

Вдруг снова раздалось протяжное мяуканье Муси. Теперь кошачий хвост обвивал замызганную правую штанину Василия, до сих пор стоявшего в дверном проеме кухни. Животное усердно терлось о ноги хозяина, выпрашивая очередную порцию ласки. Грубые мужские руки подхватили небольшое пушистое тельце и прижали к сдавленной тяжестью широких плеч грудной клетке. Кошечка замурлыкала и посмотрела старику в глаза. Два зеленых блюдца маленькой «трактористки» раскрывались все шире и шире. И наконец она издала несколько «мяу» в стиле стаккато. Унылое лицо оленевода преобразилось, и он произнес, не отрывая взгляда от мордочки черно-рыжего окраса: «Все хорошо, милая, все хорошо».

– Ой, ты посмотри, любовь и голуби… – протянула Елена, глядя на эту картину.

Василий сел на скрипучий деревянный стул у обеденного стола и, прежде чем выпустить кошечку на пол, пару раз провел ладонью по шерстке. Та не спешила отходить и гипнотизировала его пристальным взором.

– Особо не налегай, нам еще навес латать. Рогатые его хорошо обчесали, скоро рухнет, – сказал оленевод Георгию.

– Да я лепешки не шибко уважаю. Мне б чего посерьезнее! Но это потом, – ответил тот. – Колька, пойдем! Поможешь.

– Ух! Не дают ребенку доесть! – заворчала Елена.

Дальнейшие героические потуги Коли на строительном поприще не увенчались успехом. Все добрые намерения вылетели из головы вместе с ударом молотка по пальцам где-то в трех с лишним метрах над землей («Ну а кто еще на крышу полезет?»). Оленям не было никакого дела до происходящего. Разве что совсем молоденькие вздрагивали от резких ударов инструментов. Туман уже давно рассеялся, и Коле открывалась удивительная панорама здешней природы. Теперь он не мог воткнуть наушники и закрыть глаза, упершись затылком в сиденье, или закрыться в комнате. Коля чувствовал себя как маленький щенок, которого взяли за холку и подняли высоко в воздух. На, смотри на акварельные россыпи на холсте таинственной земли.

Глава 5. Вопросы веры

Всю последующую неделю Коля практически не задавался вопросом о вариантах своего досуга в довольно скупом на развлечения поселении. Как ни странно, у него не было времени даже заикнуться о скуке или подумать о скором возвращении домой. Несколько отбитых молотком пальцев и замотанных пластырем ссадин – вот тебе дедовское лекарство от мыслей о бренности бытия.

У Коли совсем не оставалось сил поддаться соблазну ускользнуть от нескладной реальности, уткнувшись в пыльные книги. Дедушка словно пытался наверстать упущенные в свое время моменты общения с внуком, а тот предпочитал скорее развесить уши (Георгий порой мог рассказать историю похлеще Андерсена), нежели бегать с самодельной удочкой.

Коля прекрасно понимал, что нужен своему старику именно здесь и сейчас. Будь это ремонт сарайки или пустая болтовня об ухе. Однако на не приспособленных к тяжелому труду руках уже не осталось живого места. А распухшая от разговоров в духе тургеневских «Записок охотника» голова искала покоя и тишины.

Для Коли прогулки по окрестностям стали неотъемлемой частью всего этого житья-бытья, «форточкой» для проветривания мозга, несмотря на то что маршруты практически не отличались друг от друга.

В очередной раз Коля быстрым шагом (и куда он спешил?) прогуливался по уже хорошо изученным дорогам и тропинкам: тот же мост, та же остановка, то же здание Дома культуры (кстати, довольно интересное) – все то же самое. Немноголюдное пространство располагало к рефлексии.

Коля шел мимо подвыпившего мужичка, когда тот пристал к нему со словами:

– Уважаемый, не найдется тридцати рублей на буханку хлеба?

Оба понимали, для чего на самом деле нужны деньги. Хотя Коля обычно и не задумывался о возможной судьбе своих пожертвований, все же решил невозмутимо пройти мимо.

– Ну браток, дай сколько есть! – не унимался гражданин. – Не хочешь просто так, на, я тебе книгу продам! Хорошая книга, жизнеутверждающая!

Коля остановился, чтобы поглядеть, какие нынче литературные вкусы у любителей расслабиться. Лучше бы он шел дальше… Рука с выпирающими венами протянула ярко-красное издание в мягком переплете. На мятой, местами рваной обложке через пометки читалось: «Евангелие».

Коле стало и смешно, и грустно одновременно. Он уважал абсолютно любую книгу. Эта была потрепана временем и неизвестными пальцами.

– На вот. – Коля протянул попрошайке мелочь. – А книгу себе оставь. Жизнеутверждающая же.

– А еще есть? – спросил мужик.

– Нет.