Олений завет

– Хороший, хороший пес. – Георгий ласково погладил собаку по голове.

Животное улеглось напротив слабо горящего посреди вежи очага. Рядом, на оленьих шкурах, лежал стонущий хозяин. Его исполосованное глубокими морщинами лицо исказилось в болезненной гримасе.

– Его нет в мире мертвых… Я его там не вижу… – протяжно произнес шаман.

Георгий опустился перед ним на колени и спросил:

– Кого нет? Василия нет?

– Эта пропащая душа заперта в ведьмином подвале…

– Где? Где его искать?

– Он совсем рядом… Я чувствую его отчаяние… Пылающее и сжигающее его изнутри… Но он спрятан от глаз людей и духов… Она спрятала его… Я ничего не вижу…

Шаман лежал на спине и смотрел куда-то в потолок. Дыхание было тяжелым и прерывистым, на лбу выступили капли пота. Засаленные седые волосы прилипли к впалым щекам, пальцы сжимали мех покрывающей измученное тело оленьей шкуры. На шее висел круглый, обрамленный мехом амулет с причудливыми символами.

– Колька, чего встал? – тихо произнес Георгий, посмотрев на внука тревожными глазами. – Достань из рюкзака воды.

Парень протянул ему большую пластиковую бутылку минералки. Дед приподнял рукой голову Оци и поднес к его губам горлышко. Обессилевший нойд стал жадно глотать и, напившись, умиротворенно закрыл глаза.

– Дай какую-нибудь тряпку, – снова скомандовал Георгий.

Коля в растерянности начал рыться в рюкзаке. Единственное, что он сумел найти, – свою сменную футболку.

Георгий смочил ее и накрыл лоб шамана.

– Наверное, мы здесь надолго, – сказал он.

– Нужно его отсюда вытаскивать и вызывать подмогу.

– Мы не сможем увезти его с острова…

– Почему?

– Лес его не отпустит. Все, что мы можем сделать для Оци, – это облегчить его страдания.

Коля достал из кармана мобильный телефон, чтобы набрать «112», однако тот не подавал никаких признаков жизни. Тогда парень потряс смартфон, но и эта попытка оказалась совершенно безуспешной.

Большой мохнатый пес, лежавший около очага, поднялся и направился к хозяину. Питомец преданно положил морду ему на ноги, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Шаман начал что-то неразборчиво бормотать себе под нос, медленно качая головой из стороны в сторону.

– Здесь слишком тесно… – отчетливо произнес Оця.

– Может, дать ему пилюлю… – вслух размышлял Георгий. – Стоит попробовать… Колька, кинь мне тот кулек, что в боковом кармане.

Дед вложил продолговатую белую таблетку в рот умирающему нойду и дал запить. Однако минуту спустя лекарство вышло наружу вместе с водой.

– Нужно оставить его в покое, – пробубнил Георгий. – И не мешало бы что-нибудь сготовить.

Пока старик доставал пойманную недавно рыбу, Коля рассматривал вежу колдуна. Жилище было скромным. У шаманской лежанки стояли деревянные ведра с водой. В корыте были сложены самодельные черпаки, ложки и ножи с фигурными рукоятками. На низеньком столике – не вписывающиеся в самобытное убранство алюминиевые миски и большая металлическая кружка. А под столиком, на полу, спрятались чугунный котелок и носатый чайник. Парень перевел взгляд в сторону и увидел припертый к стене охотничий лук и охапку длинных стрел. Взял одну из них: острый костяной наконечник с небольшой трещиной сбоку, длинное древко, пропитанное звериной кровью, и потрепанное временем оперение. Коля засунул стрелу обратно в кожаный колчан. Чуть подальше на белоснежных шкурах лежал продолговатый бубен, покрытый различными рисунками и символами. Некоторые из них парень видел на дедовом обереге. Он коснулся кожаной натяжки инструмента и провел по ней пальцами, прощупывая каждую шероховатость. Коля отдернул руку, заметив рядом толстую кость, хотя вряд ли она была человеческой. Как ни странно, у шамана в доме имелись даже кое-какие продукты: связка чеснока, пара луковиц, несколько морковин, мешочек картошки и даже не один килограмм муки.

Георгий сразу же заприметил всю эту провизию и, вытирая испачканные рыбой руки о темные штанины, направился взять все необходимое для будущей похлебки, а заодно набрать воды в имеющийся котелок.

– Кажись, к нему все-таки кто-то захаживает, – произнес старик, крутя в руках небольшие картофелины.

Пес, все еще лежавший в ногах своего хозяина, совсем не был заинтересован в происходящем. Его даже не манил запах сырой рыбы.

Георгий кинул овощи в котел и попытался заставить огонь в очаге разойтись пощедрее. Но как бы он ни раздувал пламя, сколько бы ни подкидывал маленькие дровишки, так и не добился желаемого. Махнув рукой, старик подвесил котелок на свисающую с потолка цепь и стал наблюдать за шаманом.

Тот дремал. Лицо его было повернуто к Георгию, так что он мог видеть, как слегка дрожали веки колдуна. Вдруг нойд резко открыл глаза и уставился на гостя, что-то шепотом затараторив. Огонь в очаге затрепетал и стал разгораться все сильнее и сильнее. Языки пламени затанцевали под воображаемый грохот шаманского бубна и принялись облизывать днище чугунного котла. Похлебка забурлила, а к потолку устремился обжигающий пар. Колдун замолчал и снова закрыл глаза.

Коля, завороженный этим трюком, уселся перед пламенем, прижавшись к деду.