Ольга Седакова: стихи, смыслы, прочтения. Сборник научных статей

Исходная точка зарисовок в цикле «Азаровка» – интимный момент обращения поэта к тому или иному явлению природы. Во время поэтического освоения Седакова абстрагирует и трансцендирует это явление или место, превращает его в символ. Одновременно этот символ обогащается новым семантическим пластом личного опыта. О расширении семантических значений реальных пространственных явлений в сторону метафизики при одновременном обогащении смыслов сугубо личными ассоциациями пишет сама Седакова:

Я не могу написать всего про окрестности и места. Кроме географической реальности, есть и такие вещи, как «лес» вообще, «степь» вообще, «холм», «набережная», «чердак», «коридор» – мало ли еще какие наклонения мысли. Я как-то видела во сне хрустальные копья, и они назывались «горы» (причем Уральские), видела «коридор» – холмистую степь с реками, уходящими под землю и возвращающимися. Кроме своих материальных носителей, имена разных видов пространства означают еще что-то, какие-то неясные, но устойчивые образы. Разные повороты какой-то глубины, которая кажется последней. Ведь ощущение конца может равно зацепиться за «степь», и за «лес», и за «море», и за «коридор»[755].

Помимо полифоничности пейзажей на примере цикла «Азаровка» нетрудно уловить и другую особенность, свойственную топосам и пространствам Седаковой: они открываются и свертываются, они становятся прозрачными по отношению к времени. Сквозь ландшафт проявляются и сливаются друг с другом не только разные эпохи русской и европейской культуры («Родник», «Поляна», «Холмы», «Сад»), сквозь них можно заглянуть в прошлое, в то же время в них закодировано и будущее; прошедшее перекликается с будущим сквозь настоящее время стихотворения («Вещая птица», «Лесная дорога», «Овраг»); тем самым пейзаж становится динамичным и живым[756]. Возможно, этот прием абстрагирования от определенного, конкретного времени или, точнее, от конкретной даты и понимает Д. Бавильский как моделирование ситуации «отсутствия времени»[757]. Конкретные же географические реалии приобретают характер вневременных явлений, выделяются качеством прозрачности, одним из высших качеств божественной материи – воды, на которое должно быть нацелено и поэтическое слово[758]. Перечисленные аспекты и приемы способствуют поэтическому охвату «иной местности». Быстрое перемещение в пространстве приводит к состоянию, похожему на мистическое погружение. Как будет видно далее, семантизации пространства и природы присущ момент транзитивности. Одним из самых банальных способов сокращения пространства является, конечно же, путешествие.

2. Путешествуя в «иную местность»

Седакова неоднократно обращается к мотиву путешествия как в поэзии, так и в прозе. Следует вспомнить и циклы путешествий («Китайское путешествие», «Путешествие волхвов»): парадигмы открытия и освоения чего-то нового[759]; опыт пересечения границ, не только географических, но и внутренних. Путешествие, странствие у Седаковой – это действие, которому свойствен момент транзитивности. Перемещение в пространстве – один из видов приближения к «иному». Порой это «путешествие на небо, происходящее без отрыва от земли»[760]. Путешествием именует Седакова и переход в иное состояние, то есть описываемое ею посмертное существование.

Путешествие

Когда кончится это несчастье
или счастье это отвернется,
отойдет, как высокие волны,

я пойду по знакомой дороге

наконец-то, куда мне велели.

Буду тогда слушать, что услышу,

Говорить, чтобы мне говорили:

– Вот, я ждал тебя –  и дождался.

Знал всегда – и теперь узнаю.
Разве я что забуду?

(1: 206)