Ольга Седакова в Журнальном зале 1997-2011

Предложение редакции ответить на “ряд вопросов по андеграунду”, при показавшейся вначале своей незамысловатости, по размышлению повергло в растерянность. Чувствую, что сама проблема где-то в пространстве (культуры) существует (о чем свидетельствует, конечно, и факт вопроса), но нащупать хоть какое-то ее “зерно”, хотя бы гипотетически представить себе ее “структуру” никак не получается. Думаю, дело тут не только в собственном тугодумии, но и в полной аморфности, непроявленности самого предмета разговора. Что, впрочем, тоже заключено уже в постановке вопроса, причем на всех возможных уровнях его рассмотрения. Для начала, даже, если так можно выразиться, на каком-то общефилософском. О чем речь? Говорим ли мы о явлении “андеграунда” в культуре или о термине “underground” (заметим, и с филологической точки зрения тут не все просто, что явствует из странности самого словоупотребления). М. б. речь о применении некоего термина в отношении явления? Но тогда применении кем? При сегодняшней полицентричности культуры совсем не очевидно, что “спрашивающий”, “отвечающий”, а тем более множество “слушающих” (если такие и найдутся) вообще говорят “на одном языке”. Лет пятнадцать назад случилось писать статью о тогда начинающем челябинском художнике Сергее Нефедове. Его “мастерская” была в полуподвальной квартирке типового дома. Соответственно, ипафос текста, с учетом конкретной манеры письма художника, строился на нехитрой метафоре: мол, живопись импрессионистов из парижских мансард столетней давности “спустилась” в городские подвалы Урала, чтобы — кто знает, — может быть, отсюда начать новое восхождение. Многие авторы той, “подвальной” поры стали уже классиками современного искусства. А вот проблема, стало быть, так и зависла. Ведь существует еще и уровень временной, в соответствии с которым стоит рассматривать проблему в ее привязке к той или иной эпохе. И говоря о нашей культуре в каждый отдельный период ее бытия, с уверенностью можно констатировать только ее пресловутую — оборотная сторона полицентричности — разъединенность, неоднородность. Но только ли “нашей”?