Ольга Седакова в Журнальном зале 1997-2011

Взаимоотношения культуры (и в широком, и в узком — понимаемом лишь как художественное творчество — смысле) и религии, в частности, христианства, всегда были сложными и противоречивыми. Если говорить о культуре в целом (включающей в себя и производство, и производственные отношения, и экономику, и политику, и религию, и религиозные воззрения), то она склонна относиться к религии несколько свысока — как к своей части. Но религия — как источник творческой силы, как духовно-нравственный фактор — это то, что питает культуру, и без этого источника культура существовать не может. Вот тут противоречие и возникает, и оно постоянно существовало. В своей работе председателя Отдела религиозного образования и катехизации Московского патриархата и ректора Православного Университета я главной своей задачей как раз и считаю нахождение взаимопонимания между Церковью и культурой, в частности и культурой художественной (далее буду говорить лишь о ней). К сожалению, достижение полного взаимопонимания здесь принципиально невозможно. Существует определенная антиномия между религией и культурой — они лежат в разных мирах. Мир культуры — суть мир этот, а религия имеет источник, исходящий из мира иного.

Безусловно, культуру тоже питает источник из мира иного — но в том-то и корень антиномии. Аналогию можно увидеть в Божественном Воплощении на Земле. Всемогущий Бог, создавший весь наш необъятный мир, вдруг воплощается в беззащитного младенца. С другой стороны, и дух наш стремится к воплощению. Вот этот воплощающийся в материальном мире дух и создает культуру. Сказанное можно проиллюстрировать на таком примере. В советский период многие деятели нашей культуры тянулись к Церкви, видя в ней спасение от идеологического гнета со стороны власти, источник духовности и нравственности. Сейчас, к сожалению, немалое число этих же самых людей стало критически относиться к Церкви. Тут уже выступает другая их сторона, другая сторона культуры — та, что идет от мира сего. Это и рождает у сегодняшних деятелей культуры (конечно, не у всех) оппозиционность по отношению к Церкви.

К глубокому сожалению, нынешняя культура носит секуляризованный характер. Но, может, это и естественно, нужно пройти такой этап. В одном из недавно полученных мною писем говорится: “Нынешняя конфронтационная позиция интеллигенции по отношению к Церкви, можно предположить, в значительной мере основана на неудовлетворенном праве интеллигенции иметь непротиворечивое религиозное мировоззрение на своем уровне, не переходя ради него в иной культурный, в широком значении слова, слой”.

Основываясь на секуляризованных, гуманистических представлениях — когда антропоцентризм определяет все видение мира, — многие сейчас считают возможным судить и о религиозных предметах, причем с позиций своего собственного “я”, забывая о том, что религия, вера дается нам извне, создана Богом, а не людьми, и с сугубо человеческих позиций судить об этом не совсем правильно.

Тогда-то, кстати, и возникает отношение к высшей истине как к чему-то сковывающему, ограничивающему творческое сознание — когда художник стоит на позициях антропоцентризма, когда человек возводится на уровень идола, самого Бога, когда человек считает возможным делать все, что он хочет, не считаясь ни с какими нравственными критерями — естественно, для него становится неприемлемым учение Церкви. С другой стороны, не будем забывать, что есть Церковь Небесная и церковь земная, и в некоторых церковных кругах есть устремления цензорские, ограничительные; я бы даже назвал такую тенденцию иконоборческой.