Олимп, штат Техас

Мозг всеми силами противится мысли, что придется снова уехать из Олимпа, вот так вот, сразу. Несложно убедить себя в том, что ему просто нужно все начать заново, и он знает, кто тут может помочь. Едет обратно в город.

Питер расстроился, что не увидел Марча за обедом, и внезапное расположение Юны к новому ветеринару лишь частично заслонило эту досаду. Он снова в конторе, смотрит на бывший стол Марча и в полной мере ощущает долгое отсутствие сына.

Отец самого Питера был фермером. Он научил сына, что настоящее занятие — обрабатывать землю, а не продавать. А еще отец научил его, на собственном примере, что обрабатывать землю — дело неблагодарное: успех твой зависит от вещей столь непредсказуемых, как погода, насекомые, болезни растений. На детские годы Питера выпала худшая засуха во всей истории Техаса, и даже когда дожди вернулись, с ними не вернулось благополучие — по крайней мере, для их семьи. Да, за спиной его стояло несколько поколений преуспевающих фермеров, и все же после отцовской смерти Питер недрогнувшей рукой продал ферму. Айден получил те же уроки, что и брат, и на продажу согласился безоговорочно (хотя — вот ведь парадокс — продолжал рыть землю, но способом куда более выгодным, чем выращивание урожая). Однако Питер, в отличие от Айдена, так и не научился испытывать гордость за ремесло, которое не требует от тебя трудового пота. Он старается встраивать этот самый пот в ритм своей жизни: никого не подряжает ремонтировать десяток принадлежащих ему съемных квартир, сам готовит дома к продаже, хотя нанять рабочих дохода хватает с лихвой. Вот сейчас в одном доме нужно поменять половицы, в другом починить калитку. Когда-то ему в этом помогал Марч, и они легко управлялись за утренние часы. Без Марча на ремонт уходит весь день. Если Марч вернется в контору, Питеру не придется терзаться вопросом, не слишком ли он уже стар, чтоб выполнять почтенную часть своей работы.

Питер прихватывает инструмент и собирается в одну из квартир чинить потекший унитаз — такое откладывать до понедельника просто неразумно, — и тут видит на тротуаре своего сына. Он открывает Марчу дверь, приветствует его, раскинув руки для объятия:

— Блудный сын! Тебя ж к обеду ждали, не к ужину!

— Знаю, — отвечает Марч. — Сын твой просит его простить.

Питер крепко прижимает его к себе, удерживает дольше, чем обычно себе позволяет. Даже говорить начинает не разжимая рук, произносит прямо сыну в ухо:

— Юна мне сказала, что заходил Геп. Прости, что не предусмотрел. — Он делает шаг назад. — Ну же, садись. Рассказывай, где побывал.

Сын смотрит за спину, на двух огромных собак, которые пыхтят в кузове фургона.

— Ничего, если я и собак запущу?

Марч рассказывает все по порядку. Сын краток, придерживается фактов, но Питер улавливает подтекст, чувствует, как Марч по ним скучал. Питер почесывает грудь Рома, разглядывает сына, думает: а мальчик изменился. Пусть и несильно.

Марч произносит с деланой беззаботностью:

— Хотел спросить, нет ли у тебя свободного жилья. Денег я скопил, так что…

— Есть два варианта, включая твой старый дом. И мне, как и раньше, не нужны твои деньги. А вот если бы ты вернулся к работе, оно бы не помешало. Один я плохо справляюсь, а замены тебе так и не нашел.

Марч улыбается, как школьник, которому сделали комплимент, и краешек откалывается от сердца Питера. Марч подходит к нему, протянув ладонь, они обмениваются рукопожатиями.

— Перекусить не хочешь? — спрашивает Марч. — А потом мне нужно разгрузить старый фургон, прежде чем Лайонел заберет его в счет нового. Может, и с мамой будет полегче, если мы придем вместе.

— Мы выюлили у Лайонела еще одну машину? Здорово. — Отец хлопает Марча по плечу. — Поехали домой, там барбекю размером со слона. Кстати, покупал я его тебе на обед.

— А ты уверен, что мама пустит меня на порог?

— Конечно. Думаю, мы даже уговорим ее оставить тебя на ночь. Не захочет же она, чтобы ты спал на полу пустой съемной квартиры.

Питер совершенно не уверен в справедливости всех этих утверждений, он слишком хорошо знает, насколько злопамятна его жена, но оптимизм еще никогда никому не вредил.

О ТОМ, ОТКУДА ВЗЯЛИСЬ РОМ И РЕМ

Изменяется все, но не гибнет ничто.

Овидий

Бежав из родного города, Марч проболтался пару месяцев в Розуэлле, в штате Нью-Мексико, в обществе бывшей подружки, его армейской сослуживицы. Бывшая военврач, а теперь медсестра, ростом за метр восемьдесят, она была человеком слишком трезвомыслящим, чтобы удерживать его при себе долго. Получив пинок, он отправился по ЮС-70 строго на запад, к Руидозо. После многих недель на бескрайней бурой равнине Марч изумлялся тому, что местность делается все гористее. Чем ближе к Руидозо, тем больше вокруг было сосен. Заснеженные горные пики. Руидозо оказался красивым и совсем не похожим на Олимп. У Марча здесь возникло чувство, что все можно начать заново, что жить можно и вдали от семьи, вдали от кусочка Техаса, который он знал как свои пять пальцев.