Олимпионик из Ольвии

Но вот, наконец, все семнадцать олимпиоников получили из рук Перикла свои венки. После этого все вышли из храма: первыми олимпионики, за ними — элланодики, далее — все остальные. Появление олимпиоников с венками на головах было встречено оглушительной бурей восторга. На их головы вдобавок к венкам посыпался цветочный дождь. В воздух, успевший уже согреться от поднявшегося над холмами солнца, то и дело взлетали радостные возгласы:

— Марсий, Спарта шлёт тебе привет!

— Счастья и радости тебе, Клеон!

— Кирен, мы гордимся тобой!

— Дикон, ты настоящий атлет! Слава тебе!

— Пантарк, ты наша гордость! Живи долго, Пантарк!

— Молодец, Клеофон! Обрадовал Аркадию!

Поддавшись всеобщему ликованию, Феокл не удержался, чтобы не выкрикнуть:

— Молодчина, Тимон! Не подвёл Ольвию!

Членам Олимпийского совета вместе с элланодиками с трудом удалось отодвинуть толпу от храма. По-быстрому была построена колонна. Возглавили её элланодики, за ними выстроились олимпионики, далее — члены Олимпийского совета и прочий служивый люд. Толпа расступилась, и процессия, сопровождаемая многотысячной толпой, под звуки авлосов, с торжественным пением Олимпийского гимна на стихи Архилоха[224]: «Слава тебе, могучий Геракл, победитель на Играх! Слава твоему другу Иолаю[225]! Слава благородным друзьям! Тенелла, тенелла! Слава победителям!» двинулась к алтарю Двенадцати Богов. Там каждый участник шествия вылил в пылавший на алтаре огонь по несколько капель оливкового масла и бросил по щепотке ладана. Затем все вместе вознесли богам благодарственную молитву.

После этого процессия направилась к пританею[226], где победителей Игр ожидало большое пиршество, устроенное властями Элиды. В пиршестве кроме олимпиоников принимало, конечно, участие и всё олимпийское руководство: элланодики, жрецы, спондофоры, официальные представители полисов и городов. По дороге к пританею Тимон то и дело ловил на себе восхищённые, а порой и завистливые взгляды зрителей.

Феоклу ничего не оставалось, как вернуться в свою палатку. Впервые оставшись один, без Тимона, к которому уже привык, как к родному сыну, он почувствовал себя неприкаянным. «Надо всё-таки обзавестись семьёй. Что это за жизнь, без родных?» — подумал Феокл.

Под вечер, когда Тимон возвращался с пиршества, у палатки он увидел поджидавшего его Матрия. От неожиданности Тимон даже слегка растерялся: кого-кого, а Матрия он увидеть не ожидал. Тем более с дружественным, похоже, визитом.

— Хайре, Тимон! — приветствовал гость.

— Хайре, Матрий!

— Отец послал меня узнать, когда вы покидаете Олимпию. И поплывёте вы с нами или у вас есть другая возможность?

— Мы бы поплыли с вами, если бы вы зашли в Пирей. Нам надо проведать в Афинах одну семью. Но вы вряд ли...

— А мы как раз и собираемся зайти в Пирей, — перебил Тимона Матрий. — Отец намерен взять там кое-какой груз до Ольвии.

— В таком случае мы можем плыть с вами. Во всяком случае, до Пирея.

— Отец не говорил, во сколько это нам обойдётся? — послышался из палатки голос Феокла.

— Отец сказал, что никаких денег с вас брать не будет. Даже если вы поплывёте с нами до самой Ольвии.

— Когда вы отплываете? — спросил Тимон.

— Завтра после восхода солнца. Судно стоит в устье Алфея. За нами вышлют лодку.

* * *

— Как же встретят тебя дома, в Ольвии? — задумчиво проговорил Феокл, когда оба укладывались спать.

— А как меня должны встречать? — передёрнул плечами Тимон. — Разве есть какие-то особые способы встреч? Встретят, как обычно.

— Ну, это как сказать... — не согласился с ним Феокл. — Обычно олимпиоников встречают несколько по-другому. В некоторых городах, например, даже проламывают крепостную стену, и через этот пролом въезжает в город на колеснице олимпионик. Считается, что город, в котором живёт олимпионик, не нуждается в крепостной стене. Правда, затем стену всё же замуровывают. Но тем не менее... В иных городах ставят олимпионикам статуи. В других чеканят монеты с изображением олимпионика. Кое-где вручают денежные премии. Не знаю, как сейчас, а в моё время в Афинах каждый олимпионик получал пятьсот драхм — целое богатство. Есть города, в которых победителям Олимпиад назначают пожизненную ренту[227]. Довольно часто им предоставляют государственные должности. Чаще всего назначают гимнасиархами. Кроме того, за ними закрепляются почётные места в театрах, на стадиумах, на общественных празднествах. Вот так в Элладе встречают и чтят олимпиоников!

— Ну-у... О таком я и не мечтал, — протянул Тимон. — Да и Ольвия — не Эллада.

— Всякое может статься, — загадочно произнёс Феокл. — Поживём — увидим.

Эпилог РАЗ ПОХОЖИ — ЗНАЧИТ МОЯ