Олимпионик из Ольвии

Насобирав на берегу выброшенных морем сучьев и хвороста, аргонавты разводят перед входом в «отель» костёр и варят на нём уху с пшеном и рыбой. Поужинав, поднимаются на холм, под которым находится пещерка. Усевшись поудобнее, они наблюдают за тем, как огромный пламенеющий диск солнца медленно опускается в сизой дали в море. Земля окутывается синим сумраком, который с каждой минутой становится всё гуще. На душе у аргонавтов непонятная грусть, а потому разговаривать не очень хочется, и они больше молчат. Обменявшись лишь несколькими ничего незначащими словами, ребята вскоре укладываются спать.

Первая ночь на острове проходит спокойно. Один лишь сверчок с вечера до утра наигрывает неподалёку от входа в «отель» свою незамысловатую мелодию. Однако старается он напрасно, потому что аргонавты его не слышат, — после утомительного дня они спят сном праведников. Султан — и тот не слышит сверчка, хотя иногда и скулит спросонку по-щенячьи. Наверное, ему снится что-то необычное.

На следующий день, в пятницу, мальчишки решают заняться более основательным изучением острова. До обеда они исследуют его суходольную часть. При этом лишний раз убеждаются, что в сравнении с Кугачём на Кермеке намного разнообразнее и рельеф, и растительность. Кроме различных трав — а наиболее распространён тут ковыль — и кустов барбариса, кизила и тёрна, на острове нашли пристанище несколько хилых полевых вишенок и искривленная ветрами низкорослая сосна с полусухими острыми иглами.

Неподалёку от «отеля» из-под небольшого холмика вытекает крохотный родник. Вода в нём чистая и прохладная.

— Здесь и будем брать воду, — говорит Гриша. — Этот родник я приметил давно, в позапрошлом году, когда мы приезжали сюда с отцом. Правда, вода в нём слегка солоновата. Но это не страшно — пить можно. Зато какая чистая!

Родник решено назвать Прозрачным.

Вот только намёка, даже малейшего, на присутствие на острове какого-нибудь клада аргонавты так и не замечают. Однако это нисколько не сказывается на их намерении отыскать сокровища: ведь впереди ещё не один день.

После обеда и непродолжительного отдыха ребята снова отправляются в поход. На сей раз с целью исследовать берега острова.

Берег, как и сам остров, тоже достаточно разнообразный. Иногда приходится прыгать по валунам, накиданным как попало и в воде, и на суше. Северо-восточный берег оказывается даже скалистым. Правда, скалы эти небольшие, можно сказать, миниатюрные, каких-нибудь два метра высотой. Попадаются берега, поросшие сухой колючей травой. В одном месте даже ущелье пришлось преодолевать. Точнее, перепрыгивать. Таким узким оно оказалось.

В южной части острова исследователей ожидает приятный сюрприз: довольно большой залив с ровной и широкой полосой жёлтого песка на суше и таким же идеально ровным и чистым песчаным дном, которое плавно углубляется, с прозрачной и хорошо прогретой водой. Для купания и загорания лучшего места не найти. Чем и спешат воспользоваться мальчишки.

И именно здесь они натыкаются на неожиданную и мерзопакостную находку. Ребята уже разделись, когда Лёня, отойдя по своим делам подальше в заросли травы, вдруг голосом, полным отчаяния, кричит:

— Братва, да тут настоящее кладбище!

— Какое ещё кладбище? — недоумевает Юра.

— Рыбье, конечно! Какое же ещё? Идите сюда, сами увидите.

То, что видят ребята, оказывает на них гнетущее впечатление: в небольшой малоприметной ложбинке, поросшей по краям сухой травой, лежат десятка два осетровых тушек. Тушки различной величины — от полуметровых до полутораметровых. И у каждой рыбы распорото брюхо. По всему видно, что тушки лежат здесь не один день — нижние уже успели основательно подгнить, верхние расклевали чайки и другие птицы.

— Вот нехристи! — с отвращением цедит сквозь зубы Гриша. — И как земля таких носит?

— Кто это их так? И зачем? — не может понять Юра.

— Кто, кто! — сердится неизвестно на кого Гриша. — Браконьеры! Кто же ещё? Икру выгребли, а рыбу выбросили. Вы даже представить себе не можете, сколько из этой икры появилось бы мальков. Тысячи! А может, и миллионы. А они... — Грише не хватает слов, и он в сердцах лишь взмахивает рукой. — Хотя бы отдали эти тушки в какой-нибудь детский приют, пусть бы сироты поели рыбы... Так нет же, выбросили гнить!

— Неужели в этих водах такая рыба водится? — не может поверить своим глазам Лёня.

— Водится, как видишь. И побольше бывает. Она повсюду водится. А вот на нерест почему-то пробирается в реки и лиманы. Здесь, вероятно, останавливается на отдых. А может, и на нерест... Кто её знает... Очень уж этот заливчик подходящий для нереста — мелкий, чистый, тёплый, — сами видите. Вот какие-то живодёры и присмотрели этот уголок.

— Придётся назвать этот залив заливом Браконьеров, — не забывает Юра о своей миссии первооткрывателя.

— Ещё чего не хватало! Много чести, — не соглашается с братом Лёня. — Такому чудесному заливу давать такое паршивое название... Я предлагаю назвать залив Песчаным.

— Я — за! — поддерживает Лёню Гриша.

Юре ничего не остаётся, как согласиться с большинством.