Олимпионик из Ольвии

У подножья заросшего барбарисом, катраном и кермеком холма, который встречается на их пути, Султан, который, словно поводырь, всё время бежал впереди, неожиданно исчезает — будто сквозь землю проваливается. Озадаченный Гриша останавливается и, какое-то время выждав, тихим свистом зовёт пса. И тот появляется так же неожиданно, как и исчез. Появляется у самых Гришиных ног. Гриша от неожиданности даже вздрагивает. Он пригибает кустик, из-под которого вынырнул Султан, и видит за ним в склоне холма расширенную книзу расщелину. Расщелина не так чтобы очень уж широкая, но, похоже, пролезть в неё можно. «Если в неё забрался Султан, — думает Гриша, — то почему бы и нам не попробовать сделать то же самое». К тому же пёс, нетерпеливо повизгивая и умоляюще заглядывая всем в глаза, порывается назад в лаз.

— Придётся рискнуть, — говорит Гриша братьям. — Даром он не звал бы нас туда. Я быстро.

Гриша опускается на колени и вслед за Султаном ползёт на животе в расщелину. Преодолев около метра узкого прохода, он чувствует, что оказался в пещере, и пробует подняться на ноги. Это ему удаётся. Он поднимает кверху руку и только так достаёт до потолка. «Подходящая пещерка!» — радуется мальчишка. Правда, вокруг такая темень, хоть глаз выколи. Света, который проникает сквозь лаз, достаточно лишь на то, чтобы осветить клочок земли возле него. Долго не раздумывая, Гриша кричит в расщелину:

— Ребята, быстрее сюда!

Чертыхаясь и сопя, Юра и Лёня пробираются в пещеру.

— Идите ко мне, на мой голос, — зовёт их Гриша. — Можете вставать в полный рост — пещера высокая.

Наклонившись и наткнувшись рукой на что-то твёрдое и круглое — то ли камень, то ли бревно, — Гриша садится на него и, ухватив ребят за одежду, сажает их подле себя. Потом нащупывает в темноте Султана и пристраивает его между своих колен.

— Что бы ни случилось — молчать! Ни единого звука! — приказывает Гриша. — Султан, тебя это касается прежде всего.

Не проходит и минуты, как в пещеру начинают доноситься мужские голоса — поначалу отдалённые, тихие, затем — всё более отчётливые. А ещё спустя какую-нибудь минуту голоса уже звучат рядом, возле самого лаза.

— Похоже на то, что здесь кто-то был, — говорит Куманько. — И недавно. Трава вот как будто примята...

— А это что? Вроде как нора, — А вдруг это лаз в пещеру? — слышится другой голос. На сей раз Тюнькина.

Затем кто-то пробует заглянуть в расщелину, закрыв собой и без того едва пробивающийся свет. И почти рядом раздаётся голос всё того же рыбинспектора:

— Э-э! Да тут и в самом деле пещера! И отверстие довольно широкое. Думаю, человек пролезть может запросто. А ну-ка, вылезай, кто там прячется! — больше для храбрости, чем для того, чтобы кого-то напугать, кричит «Тюлькин».

— Гаврилович, может, попробуешь пролезть в эту нору? А вдруг там прячутся эти негодники? Я со своим брюхом не пролезу туда никак, а у Степановича плечи слишком широкие, — говорит Куманько.

Слышится недовольное бормотанье Тюнькина, которому, понятное дело, не очень хочется лазать по норам. И всё же спустя какую-нибудь минуту его голова снова появляется в расщелине и сразу же начинает медленно продвигаться вперёд.

И тут в полной тишине, которую нарушает лишь сопение Тюлькина, в пещере слышится отчётливое и жуткое: «Пс-с-с-с...»

Юра и Лёня, мгновенно напрягшись, подбирают под себя ноги. Зато Гриша, похоже, совсем не пугается. Он лишь сильнее сжимает локти братьев. И тут же в пещере ещё громче и угрожающе шипит змея: «Пс-с-с-с-с...»

Тюнькин поспешно выбирается из лаза.

— Нет там никакой пещеры, — говорит он как можно небрежнее. — Дальше нора такая узкая, что даже голова не пролазит. Да ещё гады какие-то там шипят.

Какое-то время Куманько и Тюлькин переговариваются возле пещеры, затем их голоса постепенно стихают.

Только теперь Лёня отваживается раскрыть рот.

— Гриша, ты же говорил, что на острове нет змей...

— А где ты их видел? — спешит успокоить друга Гриша. — Неужели ты не догадался, что это я шипел?

— Попробуй тут пойми в такой темноте, что там шипит, — становится на сторону брата Юра. — Мог бы хоть предупредить. Я такого страха натерпелся...

— Мне только в последний миг пришло в голову прогнать Тюлькина таким способом, — оправдывается Гриша. — Как же я мог сказать вам об этом? Когда?

— Ой! Что это? — вскрикивает вдруг Лёня.

— Что такое? — тревожится Гриша.

— Тут... человек! Окаменевший!

— Какой ещё человек? Что ты выдумываешь?

— Откуда я знаю — какой! — дрожащим голосом отвечает Лёня. — Может, это мумия? Вот нос... губы... глаза... лицо. Пощупай сам. Мы сидим на неживом человеке.

— Без паники! — командует Гриша, хотя и сам вслед за Бондарями поспешно вскакивает на ноги. — Совсем забыл... у меня же в кармане должны быть спички. Сейчас мы увидим, что там такое...

— Н-не н-надо! — дрожащим голосом умоляет Лёня. — Я б-боюсь мертвецов.

— Да ты сам подумай: откуда тут могут взяться мертвецы? — стараясь казаться беспечным, бодро произносит Гриша и чиркает спичкой по коробку.