Олимпионик из Ольвии

— Я не безобразничаю! Я корову ищу... — тянет плаксивым голосом мальчишка и тычет пальцем перед собой. — Это вот он безобразничает! А я корову ищу.

Кошель поворачивается туда, куда указывает палец мальчишки, и его глаза лезут на лоб: он видит того самого мальчишку, с которым только что разговаривал, — цыганёнка в белой майке и синих шортах.

— Что? Что такое? — тряхнув головой, словно прогоняя дурной сон, бормочет прокурор. — Ты откуда здесь взялся? А где тот, другой?

— Какой «другой»? — удивлённо пожимает плечами мальчишка. — Я тут один. Я корову ищу. Вы не видели моей коровы?

— Какая, к чёрту, корова?! — срывается на крик прокурор. — Ты что, издеваешься надо мной? Вот я сейчас тебя, бездельник...

Кошель делает несколько шагов по направлению к мальчишке, но тот убегать не собирается.

— А вы меня не поймаете, — говорит он спокойно. — Не поймаете, потому что я уже у вас за спиной. Оглянитесь-ка назад.

Кошель оборачивается, и его глаза снова лезут на лоб: мальчишка стоит на прежнем месте и снова заводит старую песню про свою корову. Прокурор вновь крутит головой, но никого не видит. На его лице появляется выражение тихо помешанного. Он с силой прижимает к глазам пальцы рук и на какое-то мгновение замирает.

— Спокойно. Только спокойно. Без паники, — успокаивает сам себя прокурор. — Неужели началась «белочка»[238]? Вроде и не пью так уж много...

Кошель отнимает от лица руки, энергично встряхивает головой и открывает глаза. Нет, на сон это не похоже: цыганёнок в белой майке как стоял, так и продолжает стоять на прежнем месте.

— Мальчик, иди-ка сюда, — как можно ласковее говорит прокурор. — Иди ко мне, не бойся. Сейчас мы вдвоём будем искать твою корову.

— Какую корову? Я никакой коровы не ищу. Это вот он, — мальчишка тычет пальцем, — не может найти свою корову.

Кошель в который раз поворачивается — мальчишка уже стоит с противоположной стороны. Оглядывается назад — там, как и следовало того ожидать, никого нет.

Обхватив в отчаянии двумя руками голову и протяжно по-волчьи взвыв, Кошель устремляется к палатке. Бежит напрямик, не разбирая дороги. Мысль о потерянных часах начисто вылетела из его головы.

— Нашли? — интересуется «Тюлькин», как только запыхавшийся Кошель появляется в палатке. Но, взглянув на него, тут же встревоженно спрашивает: — Что случилось? На вас лица нет! Неужели снова привидения?

Вместо ответа прокурор озадаченно хлопает глазами. И лишь спустя какое-то время, придя малость в себя, ему удаётся выдавить:

— А чёрт его знает, что со мной было... Одно из двух: или я заболел, или на этом острове действительно какая-то чертовщина завелась.

— А я что говорил?! — неизвестно чему радуясь, восклицает рыбинспектор. — Наконец и вы поверили, что привидения существуют!

Выслушав рассказ Кошеля о его встрече с «какой-то чертовщиной», поражённые браконьеры на несколько минут замолкают. Первым нарушает молчание Куманько:

— Надо что-то делать... Так оставлять это нельзя.

Хотя, что делать, главный районный милиционер не знает, — ни о чём подобном в милицейских инструкциях не пишется.

— Бежать надо. И чем быстрее, тем лучше, — даёт дельный совет «Тюлькин».

Кошель тем временем, чтобы малость прийти в себя, осушает стакан «успокоительных капель». То есть водки. И это помогает: уже через несколько минут к нему возвращается прежнее воинственное настроение. Чтобы как-то оправдать себя в глазах приятелей за своё малодушие, прокурор решительно заявляет:

— А я считаю, что нам необходимо основательно прочесать остров и в конце концов выяснить, что здесь в действительности происходит. И сделать это надо сейчас же, немедленно. Кто со мной?

— Я иду с вами, — после непродолжительного колебания заявляет Куманько.

— А ваша нога?

— Я уже почти не чувствую боли.

— А ты? — оборачивается Кошель к рыбинспектору.

— Я? А что я? Я — как все!

— Вот и хорошо. Сейчас и отправляемся. Евдокимович, на всякий случай прихватите свой пистолет.

ЗДЕСЬ ЧЕЛОВЕК!.. ОКАМЕНЕЛЫЙ!

К кусту кизила, за которым их с нетерпением ожидают Гриша и Султан, Лёня и Юра возвращаются заметно разочарованными. Они настраивались на более продолжительную и опасную операцию, а она оказалась слишком уж короткой и вовсе не опасной. Подвёл прокурор, который, несмотря на свою грозную должность и не менее грозный вид, оказался заурядным слабаком.

Зато у Гриши относительно всего этого совсем другое мнение. Он просто в восхищении от разыгранного братьями спектакля. А ещё больше от того, что так быстро драпанул прокурор.

— Ну, молодцы! Ну, артисты! — восторженно встречает Бондарей Гриша. — Разыграли спектакль, как по нотам. А главное, что вовремя «исчезали» и «появлялись» — полная иллюзия перемещения в пространстве. Тут кто угодно поверил бы. Одним словом, молодцы, ребята!

— Получается, что иногда полезно быть братьями-близнецами, — улыбается явно довольный похвалой Лёня.

— А также заниматься в драматическом кружке, — добавляет Юра.

— Так вон оно что... — удивлённо произносит Гриша. — Так вы и в самом деле артисты! А почему молчали до сих пор?