Оливер Лавинг

Глава двенадцатая

Несколько часов спустя, припарковавшись возле магазина электроники в Маратоне, Ева сказала себе, что только поищет Оливеру новые наушники для сна. Однако очутившись в громадном ангаре, где из колонок доносилось бормотание «Only the Lonely» Роя Орбисона, Ева обнаружила, что хорошие наушники с подушечками заперты за стеклянной витриной, где каждый ярлычок с ценой был маленьким оскорблением. Это слишком жестоко. Был ли здесь кто-нибудь, кто больше нее нуждался в этих наушниках, кто меньше нее мог их себе позволить?

И вскоре Ева обнаружила, что ее влечет вглубь магазина по тому же маршруту, которым всегда следовали ее мальчики, когда она привозила их сюда на часок предаться консюмеристской зависти. Словно компенсируя свой допотопный образ жизни в Зайенс-Пасчерз, Чарли и Оливер обожали купаться в холодном голубом свете высоких технологий, поглаживать волшебные устройства, которыми не могли обладать. «Представляешь, как быстро я мог бы писать, – сказал однажды Оливер, – если бы у меня был вот такой компьютер». И он указал на ряд предметов, которые с точки зрения Евы вообще не походили на компьютеры – скорее на космические корабли для популяции крошечных инопланетян. Ева всегда мечтала скопить денег и подарить такой Оливеру на день рождения.

И сегодня, когда Ева положила ладони на один из таких портативных компьютеров, обтекаемые металлические формы вернули ее пальцам то старое чувство. Началось оно с горчайшего унижения, оттого что предмет, который мог сделать ее сына немного счастливее, находился в ее руках, но ему был недоступен. Еву одновременно возмущало и радовало то, что ноутбуки были надежно прикреплены к столу какими-то электронными веревочками, с которыми у нее хватало ума не связываться. Ева вышла из компьютерного отдела и направилась к выходу. От яркого света за раздвижными дверями ее отделяло всего несколько ярдов.

Но рядом, на стеклянном прилавке сервисного обслуживания, холодным серебристым призывом сиял компьютер – точная копия той модели, которой Ева только что касалась. Был полдень, и сотрудники магазина в красных футболках стояли за открытой дверью, жуя сэндвичи из коричневых бумажных пакетов. Никто из них даже не думал смотреть в ее сторону.

И Еве оставалось только гадать: что же это, как не испытание? Точно такой ноутбук, которым она восхищалась, почему-то лежит без коробки и магнитных бирок, в то время как сотрудники поглощены ланчем. Частью сознания Ева, конечно, понимала, что это было не испытание, а простое совпадение. Но пока она неотрывно смотрела на матовый металлический корпус, все, как всегда, свелось к одному вопросу. Верила она в будущее своего сына или нет? Верила ли она в то лучшее будущее, которое никогда не могла дать своим мальчикам, – будущее, в котором они смогут иметь все, в чем нуждаются? Осмелится ли она рискнуть, поддаться своему убеждению – или повинуется житейским условностям и оставит Оливера гнить? И разве может быть совпадением, что символ этой дилеммы – как раз компьютер, с чьей помощью Оливер когда-нибудь, возможно, начнет карьеру, о которой мечтал? И разве…

Одна из красных футболок уже комкала в руках бумажный пакет. Времени на размышления у Евы не было. Она смотрела, как ее руки хватаются за угол компьютера и суют его в большую бордовую кожаную сумку, которую тремя годами ранее она выбрала в универмаге «Сирс» как помощника в своем воровстве. Только в плотном, горячем воздухе на парковке Ева снова обрела контроль над своим телом и велела ему сделать вдох.

– Ты в порядке, – сказала она.

Дрожа, Ева мчалась под градом солнечных лучей на пределе допустимой скорости. Сумка лежала на пассажирском сиденье, внутри неторопливо мигал встроенный в металлический корпус огонек. О компьютерах Ева знала достаточно, чтобы понять, что ноутбук включен и находится в спящем режиме; ее охватила паника, словно это было живое существо, похищенный из колыбели ребенок, который поднимет крик, когда проснется в незнакомой машине. Ева потянулась к ручкам сумки и перекинула ее на заднее сиденье. Впереди на шоссе столб пыли яростно вычерчивал свою роспись на потрескавшемся асфальте.

Евино тело демонстрировало внешние признаки стыда – горячий лоб, жгучий румянец, – но внутренне стыд себя не проявлял. Как так получалось, что Джеда даже сейчас не было рядом, чтобы помешать ей превратиться в нездорового человека, который способен спереть чужой компьютер? О, в такой день, как сегодня, Ева жаждала хаоса, потрясения, прорыва – и она еще не закончила. Спустя сорок минут Ева обнаружила, что Голиаф едет по улицам самого презираемого во всем Биг-Бенде городка.